Смотреть на это из нынешних благополучных времен, возможно, жутко. Но ведь тогда и Союз Трудовых Коммун представлял собой не лучшее зрелище. В крупных центрах все были обеспечены, но обязаны работать, БОДа не было. Что касается заброшенных зон, до них еще не доходили руки – радиоактивность, эпидемии, даже смерти от голода были далеко не исключением. Их жители, так же, как жители ЗР, были тогда еще предоставлены сами себе. То есть принципиальной разницы между СТК и Федерацией по сути не было.
Но дело даже не в этом. Мы видим, что у граждан Федерации, да и Зон Развития, не было никаких оснований желать собственного «освобождения» от чего бы то ни было. Его и не произошло. Так называемое Освобождение – это обычная оккупация и жесточайшее, кровавое подавление любого сопротивления коммунистическому режиму.
Мы все изучали историю Освобождения. Но не целиком. Мы знаем, что агентура КБР вначале создавала очаги «недовольства», то есть вербовала сторонников из недовольных, психически больных людей, которые есть всегда и везде. Затем последовала армейская операция, военное вторжение в сочетании с организацией беспорядков в Федерации и многих Зонах Развития.
А вот вслед за армией снова пришла КБР. «Освобожденные» территории прочесывались частым гребнем. Поскольку кадров не хватало, участвовали в этом и все кобристы, независимо от специализации, и армия. Никакого желания «освобождаться» у жителей ФТА не было, поэтому их необходимо было запугать террором. Буквально каждый был просеян через сети КБР. Запуганных полностью и лояльных выпускали, так называемых «индивидуалистов» отправляли массово в ЗИНы – эти зоны были переполнены, пришлось спешно создавать целую систему новых. При малейшем подозрении кобристы применяли пытки – как известно, обученный человек может сопротивляться аппаратному сканированию мозга, необходимо вначале сломить его волю, а это кобристы отлично умели. Многие из них были садистами, избивали и пытали людей просто удовольствия ради. И наконец, массовые расстрелы. Европа наполнилась могильниками. Крематории не справлялись с нагрузкой, трупы зачастую хоронили, как в старину, сваливая в общие могилы. О сохранении генетического материала не было и речи – зачем сохранять гены врагов? Вся почва Европы, Северной Америки, Африки, Австралии покрыта слоем пепла – и ты, читатель, ходишь по частицам миллионов убитых людей. Сколько их погибло? Есть свидетельства о минометных расстрелах, о применении даже авиации для массовых убийств. Оружия после войны накопилось много, его нужно было использовать. Никто уже никогда не подсчитает цифры этих погибших. Но я, опираясь на кое-какой опыт, беседы, сбор материала, могу их приблизительно назвать: в одной только Западной Европе было казнено порядка семидесяти миллионов человек. По всему миру их число дошло до шестисот миллионов. И это мы еще не считаем жертвы собственно «Освобождения», так называемой «освободительной» войны. Не кажется ли тебе, читатель, что Третья Мировая война была менее жестокой – жертв у нее было не меньше, но по крайней мере, их никто не вызывал сознательно, не строил планомерной системы террора…»
Станислав Чон, Церера, год 32 КЭ.
Я часто думал о насилии. Мне в жизни не пришлось испытать, что это такое – как и почти никому из моих сверстников. Мы видели подобные вещи только в кино, в интерактивках, да может быть, в наших играх в детстве мы строили модели жестокости – сражения на деревянных мечах и пластмассовых автоматах, «пытки» партизан, попавших в плен к «врагам»…
