Кидаю взгляд на мужчину, который сканирует взглядом окружающее пространство и вдруг слышу то, от чего моя душа замирает.
Из глубины квартиры раздаётся громкий детский плач.
Прикрываю веки, тяжело втягивая воздух в легкие.
Происходящее кажется нереальным. Я будто во сне. В одном из своих кошмаров.
Улавливаю, как Романов делает шаг по направлению детского крика, и воинственно преграждаю ему путь.
Этот жест делаю неосознанно. На уровне инстинктов. И тем самым выдаю себя с головой.
– У тебя ребёнок, – не спрашивает, констатирует факт.
На лице вижу еле заметный проблеск эмоций. Что это?
Удивление? Растерянность? Злость?
Не могу сказать точно, потому что мужчина быстро берет себя в руки, и маска безразличия возвращается, не позволяя разгадать его мысли.
Продолжаю стоять перед ним с видом разъярённой тигрицы. Меня загнали в угол, и я готова биться до смерти.
Плевать, что он сильнее.
За своего ребёнка я перегрызу глотку любому. Даже ему.
"Особенно ему", – мысленно поправляю себя.
– Я не поняла, – подаёт голос Карла. – Этот мужик достаёт тебя, Лили? Мне вызвать копов?
Ничего не отвечаю. Смотрю в серые бездны, ожидая его действий.
Малыш в комнате продолжает плакать, и мое сердце не выдерживает.
Перевожу глаза на соседку, безмолвно кивая в сторону комнаты.
Карла понимает меня без слов. Уходит.
Спустя несколько мгновений крик замолкает. От этого я немного расслабляюсь, но всё равно продолжаю сверлить Романова недобрым взглядом.
Он же смотрит на меня странно.
Изучающе что ли... Что-то меняется в его энергетике. Не пойму, что именно.
– Кто отец? – коротко спрашивает.
Мне кажется, в этот момент он как будто весь напрягается.
Я тоже вытягиваюсь как струна. В горле пересыхает. Руки дрожат.
Сжимаю их в кулаки и вскидываю подбородок.
– Мы с ним не вместе сейчас, – отвечаю максимально уверенным тоном. – Он бросил нас.
Не хочу, чтобы он знал правду.
Романов не влезет в судьбу моего ребёнка и не искалечит своей темнотой. Не позволю.
Не для того я скрывалась от всего этого с таким трудом.
Вижу, как прищуриваются глаза мужчины.
Не верит. Отчётливо читаю это в серебряном взгляде, внутренне вся сжимаясь, но виду не подаю.
– Кто отец? – повторяет вопрос с нотками металла в голосе. – Хочу знать имя.
– Это не твоё дело, – чеканю твёрдо. – Я не намерена перед тобой отчитываться.
Напряжение между нами становится осязаемым. Воздух вокруг накаляется до такой степени, что меня начинает потряхивать.
Он в бешенстве. Вижу, как гневно гуляют желваки на его лице. Взгляд наполняется тяжестью, которая с размаху ударяет по моим расшатанным нервам.
Резко хватает меня за плечи и встряхивает как тряпичную куклу.
– Ты же понимаешь, что я всё выясню? – рявкает, теряя самообладание. – И здесь два варианта... Либо я сломаю хребет тому, кто посмел тебя трахать. Либо...
– Не надо меня пугать! – прерываю, вскрикивая. – Оставь меня в покое!
Моя выдержка лопается словно мыльный пузырь.
Вскидываю руки и начинаю колотить по каменной груди, вымещая всю ту злость, на которую способна.
Я хочу, чтобы он исчез. Чтобы не бередил затянувшиеся на душе раны и не наносил новые! Я просто хочу спокойной жизни! Хочу нормальной жизни. Без него!
Ненавижу! Как же я его сейчас ненавижу!
Внезапно понимаю, что выкрикиваю всё это вслух и замираю, впиваясь обезумевшим влажным взглядом в застывшее лицо.
На мгновение ловлю болезненную тоску в серых глазах, и от этого моё нутро тоже наполняется дичайшей болью.
