Растревоженный эфир. Люси Краун - страница 72

Арчер закрыл глаза, стыдясь за людей, мимо которых каждый день проходил на улице.

– Почему ты не показала письмо мне?

– Не смогла. Они меня так гадко обзывали, что я никому не могла показать это письмо. Я купила новый замок и поставила на дверь цепочку. – Она нервно рассмеялась. – Может, и зря. Потому что ничего не случилось. Я даже забыла о письме, вспомнила только сейчас.

– Но почему письмо прислали тебе? У тебя есть какие-то соображения? – спросил Арчер. «Новая проблема, – подумал он, – угрозы обедневшим вдовам. Жизнь в большом городе таит массу опасностей».

– Да, – на удивление уверенно ответила Элис. – Письмо принесли после конференции, которая была прошлой зимой. Конференции, посвященной борьбе за мир, в отеле «Уолдорф-Астория». В ней участвовали русские писатели и композиторы…

– Ты там была? – изумленно спросил Арчер.

– Да.

– Каким ветром тебя туда занесло?

– Я должна была выступать, но не справилась с волнением и не смогла подойти к микрофону. Я собиралась говорить о негативном влиянии сцен насилия на детей.

«Безнадега, – думал Арчер, слушая этот мелодичный голос, – полная безнадега».

– Ты и представить себе не можешь, сколько они приносят вреда! – воскликнула Элис. – Людей мучают, убивают, бьют по голове. Из-за них я даже ссорюсь с Ральфом. Он сидит, слушает, становится нервным, перевозбуждается, вместо того чтобы гулять или готовить домашние задания. Я считаю, что их надо убирать из радиопрограмм. – Казалось, она сама удивилась собственной решительности. – Но потом, когда подошло время, я поняла, что не могу выйти к микрофону и выступить перед столькими людьми… – Вновь нервный смех. – Я сказала, что у меня разболелась голова.

– Вокруг отеля стояли сотни пикетов, – напомнил Арчер. – Неужели ты не понимала, что участие в таком митинге чревато неприятностями?

– Пикеты я видела. В них стояли какие-то подонки. Грубые, неотесанные. – Элис поджала губки. – Такие могут послать женщине анонимное письмо с грязными ругательствами.

– Твоя фамилия упоминалась в программке? – устало спросил Арчер.

– Да. – Элис приподнялась. – Думаю, она у меня в столе. Если ты хочешь на нее взгля…

– Не хочу, не хочу. Сядь. – Он не отрывал взгляда от Элис. Теперь он знал, почему журнал включил ее в черный список. «Не много же для этого нужно, – мрачно подумал Арчер. – Хватит одной непроизнесенной речи о влиянии дневных криминальных сериалов на сознание подростков…» Он покачал головой, чувствуя жалость и отчаяние. – Элис, каким ветром тебя туда занесло?

– О конференции я узнала от Френсис Матеруэлл, – ответила Элис. – Она же и предложила мне выступить. Сказала, что мое выступление еще раз укажет миру на необходимость предотвращения третьей мировой войны.

«Френсис Матеруэлл, – с горечью подумал Арчер. – Ей-то ничего не грозит, вот она и подставляет вдов, считающих каждый доллар».

– Пожалуйста, не сердись на меня, Клемент. – Элис чуть не плакала. – Среди моих знакомых многие видели в конференции какой-то подвох, а газеты прямо писали, что ее участники льют воду на мельницу коммунистов. И действительно, особой пользы конференция не принесла. Но я должна была пойти туда, потому что это мероприятие хоть в малой степени, но способствовало тому, чтобы власть имущие в Москве и Вашингтоне не ввязывались в войну… Полагаю, что мать, особенно если у нее один сын, обязана ненавидеть войну. Ральфу четырнадцать. Еще четыре или пять лет, и он достигнет призывного возраста… У моей сестры, она старше меня и живет в Чикаго, сын ушел на последнюю войну. Вернулся, но без половины лица, осколок снес ему подбородок. Его оперировали десять раз, но он все равно… – Элис запнулась. – Он отказывается выходить из дома. Он никого не хочет видеть. Дни напролет сидит в своей комнате. День за днем газеты пишут о необходимости проявить твердость, сообщают о выставленных ультиматумах, о солдатах, которых посылают на край света… Строятся новые подводные лодки, самолеты, ракеты, бомбы. А ты смотришь на своего сына четырнадцати лет от роду, который сидит в гостиной и пиликает на скрипке, и думаешь: «Вот что они ему готовят, эти старики в Вашингтоне, эти генералы, эти газетчики. Они ведут дело к тому, чтобы Ральфа застрелили. Разорвали на части». Вот о чем я думаю, когда читаю в газете очередную генеральскую речь, когда вижу новые самолеты в выпуске новостей, который показывают перед фильмом. И, вернувшись из кинотеатра, я захожу к нему в комнату, смотрю на него спящего и думаю: «Они хотят его убить. Они хотят его убить». Сейчас я тебе кое-что скажу, Клемент. – Элис повысила голос. – Если б на земле нашлось безопасное место и у меня было бы достаточно денег, я бы взяла Ральфа и уехала завтра же. На маленький островок, в Богом забытую страну, чтобы спрятать его там и остаться с ним. Разумеется, такого места нет. Они об этом позаботились. – Такой горечи в голосе Элис Арчеру слышать не доводилось. – Поэтому я сделала все, что смогла. Набралась храбрости и пошла на конференцию в «Уолдорф-Асторию», на Парк-авеню. А потом повесила на дверь цепочку, – добавила она со злой иронией.