– Я еще поговорил кое с кем из ее подруг, – продолжил он, – но они тоже ничего не знают. Вам надо немедленно объявить ее в розыск. Может быть, ее уже нет в живых! – Он снова начал взвинчивать себя.
– Почему вы думаете, что ее нет в живых? – спросила Дея резко.
Он бросил на нее мрачный взгляд.
– И воспитатели детского сада, и няня звонили мне тысячу раз, когда Шарлотта не пришла за детьми к концу дня. Беата, наш пастор, сейчас забрала детей к себе, ее дочь ходит в один детский сад с нашей дочерью. – Он повернулся к Лиаму, словно надеясь на его понимание. – Моя жена никогда бы не забыла забрать детей.
– А может быть, это вы забыли о том, что сегодня ваша очередь забирать детей? – предположила Дея. – Или она попросила кого-то другого их забрать?
Клаус наклонился к ней.
– У нашего трехлетнего сына синдром Дауна… Вы, наверное, догадываетесь, что мать не может просто так оставить малыша, который уже привык к распорядку дня и знакомым лицам. Она бы никогда так с ним не поступила. Его всегда забираем только мы. Нашей дочери всего пять лет. Вы же не можете не понимать – с Шарлоттой что-то случилось.
Его обвинения и упреки никак не действовали на Дею. Наклонившись вперед, она поинтересовалась, когда он сам в последний раз видел свою жену.
Клаус сгорбился. Глядя на него, Лиам отметил отчаяние, проступившее на лбу глубокой морщиной. Темные волосы тренера, обычно зачесанные назад, все время падали на глаза, оттого что он беспокойно ерошил их. Лиам знал, что семья Лаурсенов живет в Томмерупе на улице Бухвальда. С Шарлоттой он был знаком по неформальным встречам родителей в ватерпольном клубе, но не имел ни малейшего представления о жизни семьи и круге общения.
– В последний раз я видел ее сегодня утром. В половине седьмого, когда она уезжала на фитнес. Она тренируется в клубе «Прекрасная форма» в комплексе «Томмеруп» три раза в неделю. У нее была с собой сменная одежда – после тренировки Шарлотта обычно принимает душ, а потом едет прямо на работу. Когда уходила, она сказала, что вечером заедет в магазин по пути домой, а потом заберет детей.
Он уткнул лицо в ладони. Было видно, как трудно ему справиться с эмоциями.
Лиам внимательно смотрел на Клауса. Изучал движения рук, отметил блуждающий взгляд, когда тот беспокойно проводил рукой по волосам. Он пытался увидеть признаки того, что Клаус чувствует вину или лжет, но видел лишь неподдельное отчаяние и страх.
– На утренней тренировке она была. Я поговорил с ее подругой – они вместе ходят в зал. Ничего необычного. Расстались после тренировки, и Шарлотте надо было проехать всего лишь несколько сотен метров на велосипеде до школы.
Он пристально посмотрел на Дею, казалось, он жалеет, что дал волю чувствам.
– Такого никогда прежде не было… Никогда. Поэтому я уверен, что с ней что-то случилось. Какая-то беда!
– Но ведь люди довольно часто исчезают, – сказал Лиам. – И на самом деле почти всегда пропавший человек объявляется и без наших розысков.
– Шарлотта никогда бы не поступила так с нашими детьми. Черт возьми, это я и пытаюсь донести до вас! Ты ведь их видел, правда? У Оливера синдром Дауна. Ты ведь должен понять, что это на нее совсем не похоже?
– Извини, я не очень хорошо знаю Шарлотту, Клаус.
– Да, это так, но вы не можете не понимать, что случилось несчастье!
Клаус наклонился вперед и снова закрыл лицо руками.
– Жена стала жертвой какого-то преступления, и вы должны мне помочь.
