– Если симптомы начнут проявляться лет в тридцать пять, не так уж долго и ждать придется, – внушительно, как заправский адвокат, заметила Брук.
– Сегодня уж точно никто никаких решений принимать не станет, – вмешалась мама.
Когда настало время уходить, мы с Брук поспешно схватили брошенные на диван пальто и шарфы, но мама осталась сидеть.
– Погодите-ка. Еще один вопрос. – Мама опустила взгляд на скомканный платочек, будто на нем было написано то, что она хотела сказать. – Я хотела узнать… что нам теперь делать? Куда идти? Как прожить завтрашний день – и все, что будет потом?
Доктор Голд подался вперед.
– Вам нужно уяснить важную вещь, Лесли. Это не только вас касается, а всех троих. К тому, как люди справляются с болезнью Гентингтонга, суждения «правильно-неправильно» неприменимы. – Он помолчал некоторое время, чтобы дать нам возможность осознать значимость сказанного. – Это касается всего: кому вы решите сообщить, хотите ли знать наверняка, как жить с болезнью – в случае, если она у вас есть. Это ваш и только ваш выбор. Ничего страшного, если время от времени вас захлестнет желание спрятать голову в песок. Притворитесь, что ничего особенного не происходит, если это поможет вам пережить день.
«Притворитесь, что ничего особенного не происходит».
Эта мысль мне по душе.
Возможно, не так уж и ужасна эта терапия.
Решительно настроенная спасти этот день, я выхожу на переднее крыльцо дома Синтии с ноутбуком в пляжной сумке.
И лишь закрыв за собой дверь, замечаю устроившегося на качелях Чипа с голым торсом. Видок у него как у бродячего пирата, особенно с все еще сидящей на плече Шанти.
– Привет! – говорит он и тут же обращается к птице: – Ну же, не груби. Поздоровайся с Эбби.
Шанти впервые удостаивает меня взглядом, но продолжает хранить молчание. Чип кивает мне, будто подбадривая продолжать.
– Здравствуй, Шанти, – предпринимаю я еще одну попытку. – Как жизнь?
– Я в порядке! – скрежещет в ответ Шанти, идеально имитируя мой голос. Должно быть, слышала, как я говорила эти слова Синтии. Я морщусь, понимая, что подобное заявление насквозь фальшиво.
Чип фыркает.
– Африканский жако – лучшее средство для самоанализа, правда, Эбби?
Я решаю перейти к делу:
– Где-нибудь на пляже есть бесплатный Wi-Fi? – Наушники у меня при себе, так что может сработать.
– Нет, милочка, – с чувством отвечает он, как будто отсутствие интернета делает этому месту честь. – В Авалоне, может, и есть. – Это он про самый крупный город на острове.
– Да, точно. Как мне туда добраться?
– Нужно сесть на остановке в сафари-автобус, и два часа спустя ты на месте.
– Неужели до Авалона так долго ехать?
Чип кивает.
– Протяженность Каталины всего двадцать две мили, но дорога длинная и извилистая. Я это тебе не ради красного словца говорю. Может затошнить. Это даже с самыми крепкими иногда случается.
– И этот… сафари-автобус – единственный способ добраться?
– Ну, на лодке потребуется всего час.
Мне это ничем не поможет. Где я здесь лодку раздобуду? Я открываю рот, но сказать мне нечего, поэтому молча смотрю на океан.
Чип прослеживает направление моего взгляда.
– Красиво, правда? Знаешь, что говорят об океане?
Не уверена, кто там что говорит… или это риторический вопрос?
– Говорят, что если всматриваться в океан достаточно долго, – негромким серьезным голосом говорит Чип, – то получится заглянуть себе в душу.
– Я в порядке! – громко заявляет Шанти, снова имитируя мой голос. Как будто мне требуется напоминание в обратном!
