Выйдя на крыльцо, Ярослав практически сразу понял, зачем им понадобилась запасная одежда, когда увидел голого Жужеля, что держал коней за уздцы и неловко прикрывался доспехами.
– Ты куда мой доспех напяливаешь, злодей? – затряс кулаками Татень. – Их на другое место цепляют. Я тебя их чистить заставлю. И сколько раз тебе говорить, голым задом-то не сверкай, а то я тебя точно оглоблей огрею.
* * *
После того, как ведьма отправила их в путь, Ярослав и сам не сразу понял, что как сомнамбула шагает к выходу с поляны.
А когда терем ведьмы скрылся среди деревьев, он будто отмер и принялся озираться. Тем же самым сейчас занимались Татень и Жужель, что, кое-как одевшись, по-прежнему держал лошадей за уздцы. И, судя по их округлившимся глазам, Ярослав понял, что те сами вообще ничего не понимают и, кажется, не помнят, что происходило пару минут назад.
– Где это мы? – задал Татень самый актуальный на данный момент вопрос. – И где погоня? Бежать же надо! Чего мы стоим-то? – он принялся озираться. – Жужель, а ты здесь что делаешь? И коней зачем привёл?
Ярослав не знал, что удивило его больше всего – чудовищная сила ведьмы, которая с живыми людьми была способна играть будто марионетками, или то, что Татень, будучи абсолютно не в себе, вёл себя с лесной красавицей, на удивление, тактично и корректно. Он бы даже сказал «галантно».
– А зачем я оделся? – спросил вдруг Жужель, глядя на поношенную одежду, что явно была ему великовата. – На четырёх лапах ведь бежать надо. И зачем я это сделал?
Ярослав решил ничего не объяснять.
– Так чего же мы стоим-то? – вновь переполошился Татень. – Погоня ведь, бежать ведь надо!
Ярослав поспешил успокоить воина.
– Всё уже, нет никакой погони, – произнёс он.
– Как это? – не понял Татень.
– Да, ты, видимо, не помнишь, головой, наверное, стукнулся. Отбились мы от них, ну и добрые люди помогли.
– Отбились? – у Татеня аж глаза заблестели, и он принялся оглядываться. – От десятерых Врабиевцев? Прям сами? А что за добрые люди?
Ярослав про себя подумал о том, что то, насколько эти люди добрые, вопрос очень даже спорный. Однако ответил:
– Что за люди, это не важно. Главное, что мы живы и целы. И у нас важная задача не выполнена. Врабиевцев не всех положили. Из них три или четыре человека осталось, я точно не помню. И они, как я понимаю, уже бегут обратно к себе в село. Мы ведь не знаем, есть ли у них ещё воины, так что не будем рисковать, а то вдруг они за нами снова погоню пошлют.
А Татень Ярослава будто и не слышал.
– Экий я воин-то! Пощипал врага, троекратно нас численно превышающего. Пощипал их так, что они кое-как ноги унесли, и даже не помню этого.
Татень с громким смешком вытащил меч из ножен и принялся его изучать:
– Странно, а чего на мече крови нет? Ну это ладно, я бы обтёр, но и зазубрин нет. А не лжёшь ли ты мне, часом?
Он вдруг подозрительно поглядел на Ярослава. Соколов же едва держался, чтобы не расхохотаться.
– Так ты и не мечом сражался, а будто лев скалил на них зубы, а ещё дубиной от них отбивался, будто древний герой.
– Дубиной? И что это за герой такой? – тут же навострил уши старик, примеряя на себя новую роль.
– Да ты, наверное, не знаешь такого. Он из другого княжества, Геракл его зовут.
– Геракл, – произнёс Татень, будто пробуя имя на вкус. – Действительно не слышал. И что это за герой такой?
– А у него дубина была, которой он всех колошматил, – сдерживая смех, принялся рассказывать Ярослав, попутно взяв из рук Жужеля доспехи и принявшись облачаться в них. – Он этой дубиной и гидру многоголовую победил и льва Лернейского.
