Равнение на Софулу - страница 7

Выставив в открытое окно руку, Айнур пробовал поймать ветер. Тот давил на ладонь, просачивался сквозь пальцы. Тогда, опустив до отказа стекло, высунул наружу голову. Шшшу – зашумело в ушах. Машина подпрыгнула, и он больно ударился шеей о верхний проём окна. Уже собрался спрятаться внутри, но, заметив впереди лениво бредущего коня с седоком, передумал.

Ветерок трепал соломенные волосы подростка и пузырил свободную футболку. Шорты до колен. В стременах загорелые ноги-палки без обуви, и… «Девчонка?!» – оторопел Айнур. Они поравнялись, и он, не успев нырнуть в салон, вытаращился на неё снизу вверх. Она тоже посмотрела пристально.

Проехали.

Айнур нарочно не стал оборачиваться, хотя очень хотелось лучше разглядеть наездницу. Запомнилась расслабленная поза и большой подсолнух в руке.

– Тюрлих-натюрлих, – непонятно к чему выдал папа. – вот такие они, деревенские дети, это тебе не городские гопники, – добавил он и неодобрительно посмотрел на сына.

– Типа, я гопник? – не понял Айнур. «Сначала у мазер, теперь у фазера крыша едет».

– Это я так, обобщаю. Ты пока в норме.

– Меня не приплетай к своим обобщениям, – предупредил Айнур, – а то…

– Что – а то?

– Ничего.

– Не увиливай, что – а то?

– Булат, не провоцируй, – неожиданно очнулась мама. Достала из сумочки расчёску. Распустила волосы.

– Сколько просил, не в машине.

– Остановись.

– Пожалуйста! – резко затормозил отец.

Маму кинуло вперёд. Пробормотав «псих!», она вышла.

– Ожила мёртвая царевна!

– Не смешно, пап!

– Сам знаю. Но, понимаешь, достала! Весь психоз от неё! Пошёл второй месяц… давно могла бы сходить в поликлинику и обследоваться. Всех в напряжении держит. Ещё придумала голодом лечиться.

– Она не специально – её всё время тошнит.

– Твою мамку не поймёшь: то говорит, тошнит, недавно сказала, что специально голодает – лечение такое. А от чего лечится? В Интернете нашла, чем болеет… в голове ни бум-бум, эгоистка, думает только о себе! Подтверди, я же прав? Прав?

Отец был прав. Айнур чувствовал, что в их семье что-то разладилось. Ему тоже не нравилось, как вела себя мама. Но вслух соглашаться с отцом не хотелось, поэтому он просто пожал плечами.

– Во-во, – горько усмехнулся отец, – только и умеете плечами пожимать! Два сапога пара.

– Она же мама.

– А я? Верблюд?

– Фазер.

– Не дерзи.

– Не дерзю – просто отвечаю.

– Я инглиш не признаю́. Принципиально.

Айнур закатил глаза.

– С пелёнок это слышу!

Отец сказал что-то быстро на татарском и, развернувшись, победно посмотрел на сына.

Айнур ничего не понял, и это задело. Захотелось сделать ответный ход – попробовал так же быстро сказать что-нибудь на английском языке, однако запнулся на втором слове.

– Пык-мык, пык-мык! – передразнил его отец. – больше показухи, а не знания языка.

Мимо, подняв пыль, пронеслась галопом на коне девчонка.

– Ты скакал когда-нибудь верхом? – сменил тему Айнур, устав спорить.

– Скакал и с первой минуты понял: я не кавалерист. Всю пятую точку отбил. Когда со стороны смотришь, кажется – легко и просто. Хех, сейчас вспомнил: где-то прочитал, что катание верхом – «прощай целлюлит». – Отец посмотрел в окно на маму, укладывающую волосы. – Слушай, мамке ни слова, что я тут про неё наговорил. Всё. Пффф… выдохнули…

Софийка собралась ехать в сторону трассы.

– Ба, я семечки хочу проверить.

– От те на! – воскликнула недовольно бабушка. – горазда время транжирить. Пустые они ещё. Даже не выросли, поди. Лучше огород полоть начни.