С самых ранних лет что бы он ни делал – скакал верхом, фехтовал на рапире или лениво метал с детьми свободных негров Чарльстона подковы, – Дез Ламотт проявлял гибкость, необычную для любого мальчика и удивительную для того, кто рос так же стремительно, как он. Заметив эту его особенность, а также считая, что любой джентльмен обязан уметь танцевать, родители начали его учить уже с одиннадцати лет. Дез на всю жизнь запомнил суровые слова своего первого учителя танцев и позже повторял их уже собственным ученикам:
Школа танцев – это место не для развлечения, а для обучения. После хорошего обучения вы не просто станете прекрасными танцорами, но и прекрасными сыновьями и дочерьми, замечательными мужьями и женами, порядочными гражданами и добрыми христианами.
За пять лет до войны Дезмонд удачно и счастливо женился на мисс Салли Сью Минс из Чарльстона, открыл школу на Кинг-стрит, а также по три раза в год давал выездные уроки в семьях плантаторов побережья, всегда заранее сообщая в местных газетах о своем приезде. Недостатка в учениках он никогда не испытывал. Еще он немного учил мальчиков фехтованию, но в основном это были танцы – традиционная кадриль и шотландский рил, в котором пары выстраиваются в линию, не компрометируя себя слишком близким физическим контактом. Обучал он и более современным танцам из Европы – вальсу и польке, когда партнеры стоят лицом друг к другу, что многими рассматривалось уже как опасная близость. Один из епископальных священников Чарльстона в своих проповедях яростно повторял, что это мерзко, когда женщина позволяет мужчине, который ей не муж и даже не жених, обнимать себя за талию. Дез только смеялся. Он считал все танцы нравственными, потому что таковыми были и он сам, и его ученики.
Те пять лет, пока он преподавал, пользуясь стандартным руководством Рамбо «Учитель танцев», истрепанный экземпляр которого сейчас лежал в его седельной сумке, были просто волшебными. Несмотря на аболиционистов и угрозу войны, Ламотт проводил роскошные балы и приемы на плантациях, с наслаждением глядя на то, как красивые белые мужчины и женщины танцуют в свете свечей с семи вечера до трех-четырех утра, уже едва дыша от усталости. Венцом всего стал блистательный зимний сезон в Чарльстоне и большой бал в престижном Обществе святой Сесилии.
Знания Дезмонда о танцах были широки и разнообразны. Он видел, как двое мужчин танцевали на доске, поставленной между двумя бочками, пока один из них не падал. Наблюдал уходящие корнями в Африку танцы рабов, когда негры выделывали замысловатые коленца под аккомпанемент трещоток, сделанных из костей какого-нибудь животного, или скрежещущих железок, скрепленных вместе. Плантаторы обычно запрещали рабам пользоваться барабанами, так как опасались, что с их помощью негры смогут передать друг другу тайные сигналы с призывами к бунтам или поджогам.
Дезмонд давно мечтал приобрести портрет Томаса Д. Райса, великого белого актера, который в начале века восхищал публику выступлениями в образе своего чернокожего персонажа Джима Кроу. От каролинцев, побывавших на Севере, он слышал рассказы о скандально известных «трясущихся квакерах» и об экстатических танцах негритянских любовников, ставших танцами целого религиозного направления. Во время богослужения квакеры сначала вставали рядами друг против друга и, ставя одну ногу перед другой, совершали медленные вздрагивающие движения, призывая таким образом трепетать перед Господом и получить путь к спасению; а потом, образовывая три или более концентрических круга один в другом, поворачивались в противоположных направлениях, что должно было в их представлении изображать мироздание. Дез знал всю вселенную американского танца, хотя своим ученикам говорил, что любит только те, которым их учит.
