Знакомство с сеньором Оливаресом состоялось через два дня. Я никуда не спешил. Здесь мне было хорошо. Никаких шалостей с Мириам, – это верно, зачем дразнить гусей? Но в остальном я был предоставлен сам себе.
– Сеньор Оливарес приглашает тебя на корт. Надеюсь, ты меня не подведешь.
Приглашение, поступившее из офиса по местному телефону (в поселке находилась в эксплуатации малогабаритная АТС), звучало как приказ.
Старик в шортах, довольно высокого роста, но не выше меня, седой, бледные голубые глаза, косматые брови, загорелые ноги, сухопарый, похожий на бегуна-марафонца, с пышной копной усов под ястребиным носом. Настоящий гринго, как в Аргентине принято называть светловолосых иностранцев, с той, однако, разницей, что иностранцем здесь был я, а не он. Что еще?.. По виду обыкновенный английский джентльмен, ежедневно протирающий штаны за канцелярским столом в Форин офис. Не хватало только пробкового шлема на голове, но их там давно уже не носят. Лицо человека, только что хлопнувшего стакан водки и закусившего толстым ломтем хлеба с килькой пряного посола. О таких говорят: у них рот всегда на замке. Правда, надо признать, не всё вписывалось в общую благостную картину, кое-что вызывало нежелательные ассоциации. Я постарался не придавать этому значения: мало ли чудаков бродит по земному шару с усиками а-ля фюрер.
– Играете? – спросил он, скорее, ради приличия, когда меня ему представили. Я машинально отметил, что играть придется на красном грунтовом покрытии. Оно прекрасно пропускает воду, хотя матчи на «Ролан Гаррос» в случае проливного дождя согласно регламенту соревнования прекращаются. Такие корты принято считать «медленными»: скорость отскока мяча позволяет легче контролировать ход поединка, а нагрузка на суставы и связки спортсмена значительно меньше, что привлекает к занятиям теннисом пожилых людей.
– Почему нет? – ответил я вопросом на вопрос, не слишком заботясь о правилах хорошего тона.
– Тогда начнем. Я подаю. Не возражаете?..
Теннисист из меня еще тот, но я стоические отражал атаки опытного противника, пока не начался дождь. Он-то меня и спас от неминуемого поражения. Первый сет складывался не в мою пользу: 2:5… Неплохой для меня результат, если учесть, сколько лет я не брал в руки ракетку. Однажды мне даже удался брейк. Впрочем, без хвастовства: в гольф я бы его раскатал, как бог черепаху.
– Что же, молодой человек. Очень неплохо. Держались молодцом. Я было подумал, что вы просто «бегунок». Рад, что ошибся. Так, чем могу быть вам полезен?
Я похвалил его подачу, мощный смэш и кроссы, а также проявленное уважение к сопернику, а затем кратко перечислил поставленные передо мной редакцией задачи.
– Вы не против продолжить беседу за столом?
Разумеется, я не был против.
Мы расположились тут же в беседке. Официантка принесла на подносе несколько бутылок вина, фужеры и блюдо с нарезанными ломтиками сыра. Предстояла, как я понял, дегустация продукции винокурни El Paraíso. Мероприятие привычное, в котором я чувствую себя как рыба в воде.
– Вы еврей? – без излишних церемоний начал допрос сеньор Оливарес.
– Упаси боже… С чего вы решили?
Он загадочно ухмыльнулся.
– Попробуйте наш Malbec. Превосходное послевкусие с сыром Fontina. Сыр мы делаем сами, не итальянский, почувствуйте разницу. Родниковая вода и все такое…
– Вы не ответили на мой вопрос, сеньор Оливарес.
– Акцент выдает в вас не того, за кого вы себя выдаете: слишком правильный выговор, чтобы быть приобретенным с рождения. Знаете, времена нынче неспокойные, под личиной негоцианта или журналиста может скрываться анархист, левак, а то и иностранный шпион. На лбу не написано, что имярек честный и порядочный человек, патриот. Мое любопытство оправдано, признайте.
