Она лежала без движения, струйка крови вытекала из-под ее головы. Гриша, не обращая на нее внимания, в гневе выскочил из дома, хлопнув дверью. Бурча что-то под нос, он пошел в направлении магазина.
…Баба Маша не будила Дашу. Она испекла оладьи, чтобы накормить девчушку завтраком, достала из погреба варенье. «Пусть полакомиться, – подумала она, – бедная девочка. Такая хорошенькая. А глазки-то какие выразительные и умненькие. С характером девчонка. Может, такой и нужно быть в наше время. Молчунья только. Лишнего слова не скажет. Стесняется. Жизнь у нее несладкая».
Даша открыла глаза и услышала, как баба Маша шаркает своими тапками на кухне. Она надела свое платьице и сразу заторопилась уйти. Хозяйка остановила ее:
– И куда это ты направилась? Не позавтракаешь? А я так старалась.
– Вам и так большое спасибо. Приютили меня, – по-взрослому ответила девочка. Я домой пойду. Мама, наверное, ищет меня.
– Нет. Ты сначала поешь. Дома все равно не накормят, – настаивала баба Маша.
Даша посмотрела на оладьи, которые красовались на тарелке, проглотила слюну и не смогла устоять перед таким соблазном. Ведь она даже не помнит, когда мама пекла для нее оладьи. Переборов стеснение, она села за стол. После завтрака поблагодарила бабу Машу, попрощалась и направилась к своему дому.
Калитка была открыта настежь. Даша закрыла ее за собой и прислушалась. В доме было тихо. Осторожно переступив порог, она вошла и увидела мать, лежащую на полу. Девочка быстро подошла к ней. Голова матери лежала в луже крови. Даша закричала:
– Мама! Мамочка, вставай! – Жанна молчала.
– Мама! – кричала Даша. – Мамочка! – Она обняла мать и заплакала.
– Мама, вставай! Мамочка, поднимайся, – просила ее Даша.
Даша рыдала над телом матери. Она не понимала, что произошло, но видела, что мать не подает признаков жизни.
Баба Маша в это время решила сходить в магазин. Она вышла за калитку и приостановилась возле дома Даши. Окно было открыто и ей показалось, что кто-то плачет. Женщина прислушалась и, узнав голос девочки, бросилась в дом. Увидев склонившуюся над матерью Дашу, схватилась за сердце и присела.
– Ой, Господи, – заголосила баба Маша. – Господи, что же это случилось. Дашенька, подойди ко мне.
Даша отошла от матери, подошла к бабе Маше, прижалась к ней, и они громко заплакали.
– Детка моя, поплачь, поплачь, – приговаривала баба Маша, вытирая катившиеся ручьем слезы. – Горе случилось. Ой, какое горе, детка. Милицию нужно вызвать. Пошли, Дашенька, пошли отсюда.
– Мамочка, мамочка, – плакала навзрыд Даша, держась за руку бабы Маши.
Обняв девочку, женщина вышла из дома.
У бабы Маши подкашивались ноги. Она держалась одной рукой за сердце, другой – за руку Даши.
– Дашенька, – сквозь слезы говорила она, – пойдем к соседке, позвоним в милицию.
Они подошли к соседнему дому. Окно было открыто. Баба Маша оперлась о забор и постаралась крикнуть.
– Клава! Выйди! – не так громко у нее получилось, но Клава услышала и выглянула в окно.
– Что случилось, Мария?
– Ой, Клава, горе-то какое случилось. Звони в милицию. Жанну убили.
Клава выскочила на улицу.
– Кто? Когда?
– Да ты не спрашивай, звони. Баба Маша присела на скамейку.
– Клава, дай корвалол.
Клава выскочила из дома, держа капли и воду. Она быстро накапала в стакан капель и подала бабе Маше. Выпив капли, та немного успокоилась. Даша сидела рядом и всхлипывала. Клава взяла бабу Машу под руку и они все вошли в дом. Клава тут же позвонила участковому. Было десять часов. Молча стали ждать, поглядывая на Дашу.
