Ночь выдалась тяжёлой, снова кошмар, снова дикие крики, странные голоса и настолько невыносимая головная боль, что измученной девушке казалось, будто она умирает. Но она продолжала жить, а нещадная боль волнами с новой сокрушительной силой накатывала на неё, заставляя корчиться и плакать, с трудом сдерживая рвущиеся мучительные крики.
Неожиданно послышался звук хлопнувшей двери. Оливия резко открыла глаза, медленно поднялась и прислушалась. Даниэла спокойно сопела рядом, а в доме стояла мёртвая тишина. Несмотря на боль и страх Оливия заставила себя встать и, осторожно приоткрыв скрипучую дверь, высунуть голову в тёмный коридор.
Здесь царило безмолвие и мрак, но Оливия всё-таки решила проверить причину шума, ибо ясно слышала звук открывавшейся двери. Взяв из сумки фонарь, она на цыпочках вышла из комнаты и двинулась вперёд по скрипучим половицам. Дойдя до комнаты родителей, она обнаружила, что дверь в их спальню открыта. Оливия заглянула внутрь – родители, отвернувшись друг от друга, крепко спали. Переведя взгляд на противоположную часть комнаты, где должен был спать её брат, она увидела пустую постель. Её пробрала крупная дрожь, а сердце начало работать с перебоями, и, забыв про боль и страх, Оливия рванулась к входной двери.
Ночь была темна. Тяжёлые тучи нависли над городом, закрывая звёзды и затмевая свет серебряной луны. И ветер… Он дул мягко, едва заметной прохладой обволакивая кожу, но понемногу наращивал свою силу, порывисто налетая и раскачивая деревья.
Догадываясь, куда мог уйти Том, босоногая Оливия обогнула дом и в нерешительности остановилась возле обнаруженной ими накануне заросшей двери, только теперь скрывавший дверь плющ был полностью оборван, а сама она распахнута настежь. И вот тут, как и накануне, девушка вновь явственно услышала страшный, похожий на рычание, шёпот. Панический ужас в очередной раз заключил Оливию в свои объятия, и невольные слёзы скатились по её нежным щекам.
Между тем продолжало неумолимо холодать. Сильный ветер развивал копну кудрявых волос и длинную ночную рубаху девушки, изредка разгоняя тучи в стороны, чтобы луна могла осветить темноту этой страшной ночи.
Наконец собравшись с силами, Оливия сделала глубокий вдох и вошла в тёмный коридор, подсвечивая себе путь фонарём. В помещении стоял затхлый запах, стены покрывала плесень, а под потолком висела паутина. Девушка медленно шла по ледяному, выложенному каменными плитами, полу небольшого коридора, который привёл её к длинной ведущей куда-то вниз лестнице, которой, казалось, не было конца.
– Том? – тихо позвала девушка, но ответа не последовало.
Ей мучительно хотелось убежать прочь из этого проклятого места, но страх за брата не позволял этого сделать. Больше не было ни боли, ни видений и никаких мыслей и чувств, кроме бушующего в её теле смертельного страха.
Держась за влажную стену, Оливия, ступив на лестницу, стала торопливо спускаться. Несмотря на холод, её тело покрылось испариной, а от тяжёлого дыхания изо рта выходило облачко пара. Стараясь смотреть только себе под ноги, она ощущала в этом похожем на склеп пространстве, кроме темноты, сырости и холода, ещё чьё-то страшное невидимое присутствие. Девушка не знала, сколько времени она уже здесь находится, ибо время тянулось бесконечно медленно, но чем ниже она спускалась, тем сильнее ощущала тяжёлое зловоние. Это зловоние было настолько невыносимо тошнотворное и непередаваемо омерзительное, что Оливию едва не стошнило себе под ноги.
