Я глухо смеюсь и, не скрывая иронии, произношу:
— Ваша бывшая жена леди из высшего общества, а я – заключённая из низов. Не стоит нас сравнивать.
Рустам меняется в лице. Его глаза сужаются. Ещё в Варшаве я заметила, что это происходит, когда он начинает сердиться.
— Возвращаясь к теме домработницы, — начинаю я, не давая ему возможности ответить. — Почему бы мне не стать ею?
Не знаю, когда это «гениальная» идея пришла мне в голову, но язык ее выдал раньше, чем мозг успел отфильтровать.
— Домработницей? — переспрашивает он удивленно.
— Да.
Беру стакан и начинаю жадно пить, обдумывая своё предложение. Мякоть апельсина приятно щекочет горло, пока я молниеносно взвешиваю все «за» и «против».
Каждый раз, когда я расплачиваюсь банковской картой Рустама, чувствую себе скверно. Нет никакого желания продолжать сидеть у него на шее. Найти работу в моем положении не самое легкое дело. Так почему бы не ухватиться за эту возможность? Так я быстрее выясню его настоящие мотивы. Пойму, наконец, почему он мне якобы помогает.
Рустам молчит, изучает меня, и это начинает нервировать.
— Или у вас на меня другие планы? — вырывается вопрос. — Вы ведь на что-то рассчитывали, когда добивались моего досрочного освобождения…
— Ты должна была жить в собственном доме, — наклоняясь в мою сторону, зло произносит он. — Спокойно работать и возвращаться к привычной жизни. А не создавать и вляпываться в проблемы!
— О, очевидно, мне стоит извиниться за то, что вам приходится возиться со мной?! На-по-ми-наю: я вас не просила вытаскивать меня из тюрьмы!
Понимаю, какой неблагодарной тварью выгляжу, но я действительно не просила его об этом! И он сам виноват, что опекает меня. Играет в рыцаря, изображая чертово благородство!
Бросив вилку на стол, Рустам встает на ноги. Подходит ко мне, ставит одну руку на обеденный стол, а другую на спинку стула, на котором я сижу. Он нависает надо мной.
— Мне нравится идея с домработницей. Будешь на виду, — криво усмехается и наклоняется ко мне ещё ближе. Я судорожно втягиваю воздух и сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть, — Переедешь жить сюда. Надеюсь, это не проблема? — он выпрямляется, смотрит на меня сверху вниз,
— Не проблема! — отвечаю молниеносно, хотя уверена в обратном.
Это, черт возьми, большая проблема!
7. Глава 7
— Чем ближе человек к концу своего пути, тем чаще он оглядывается назад. Живет воспоминаниями, сожалеет о многих поступках. Знаешь, о чем я жалею, Дамла? — спрашивает меня Амалия Ратмировна.
Она сидит ко мне спиной. Я не вижу ее лица, но живо представляю, что сейчас оно полно печали.
— Нет, — отвечаю, продолжая расчесывать ее волосы. — О чем же?
— Жалею, что испугалась родить. Выбрала сцену… — она замолкает, уходит в себя.
Откладываю расческу на тумбу. Разделяю волосы женщины и медленно заплетаю их в косу. Не тревожу ее вопросами, даю возможность мысленно отправиться путешествовать в прошлое. Она часто во время беседы замолкает, теряя связь с реальностью. А после может и не вспомнить, о чем был разговор.
— Я думала, что все ещё впереди. Что успею родить, создать семью. Юноша, в которого я была влюблена, не твердо стоял на ногах. Я считала, что он недостоин меня, ведь уже тогда у меня были поклонники и слава…
Каждый раз, когда женщина рассказывает мне о сцене и концертах, её голос меняется. В нём появляются теплые тона. По выходным в актовом зале она играет для других постояльцев на пианино, а иногда даже поет. Но сейчас в ее голосе слышна грусть.
