– Почему она позволила своей беременной дочери спать на диване? Разве не стоило уступить тебе кровать?
Если бы Тони знал, какой образ жизни ведет ее мать, он не стал винить бы Люси. Она сама отказалась спать на кровати матери, не зная, что может там подцепить.
Но Тони почти ничего не было известно о ее семье, а Люси не стремилась распространяться на эту тему. Он знал, что они жили бедно, но понятия не имел, каким непростым было ее детство и сколько убогих мест, в которых кишели тараканы, им пришлось сменить. Иногда Люси голодала в течение нескольких дней, потому что у матери не было денег на еду. А скольких мужчин она видела выходящими из материнской спальни… Люси вернулась к ней только потому, что ей некуда было податься.
Если они с Тони беседовали, разговор обычно шел о нем, о его работе или семье. Все, что Люси рассказала ему о своей жизни, начиная с рождения и заканчивая настоящим, можно было изложить за десять минут. Тони знал, что она не видится со своим отцом, но не знал почему. Ему было известно только, что мать и дочь не ладят друг с другом.
Мать, бывало, оставляла восьмилетнюю дочку одну и уходила, зачастую не возвращаясь до утра. Мамины дружки смотрели на Люси с похотливой улыбкой и отпускали скабрезные шутки. Мать обычно говорила, что Люси сама в этом виновата, подавая им соответствующие сигналы, а Люси, будучи наивной и доверчивой девочкой, ей верила. Даже став взрослой, она опасалась, что из-за дурных генов ей на роду написано стать такой, как мать.
Что подумает Тони, узнав всю ее подноготную? Он наверняка задастся вопросом: какова наследственность его ребенка? И что подумает об этом его семья?
Тони протянул ей телефон и твердо пообещал:
– Я не заставлю тебя спать на диване. Звони!
Люси сделала глубокий вдох. Нет, сейчас на главном месте все-таки должно стоять благополучие ее ребенка. Разве можно сомневаться в том, что ему лучше появиться на свет в доме отца?
Приняв окончательно решение, она взяла телефон.
Хотя формально следующие семь дней были его медовым месяцем, Тони нужно было решить несколько дел личного характера, поэтому на следующее утро он сначала поехал в тренажерный зал, а оттуда – на работу. Целый день члены его семьи не давали ему прохода. После того, как Тони проигнорировал несколько звонков и сообщений, они наконец поняли намек и к десяти часам вечера оставили его в покое. Однако в восемь утра родственники снова принялись его донимать.
Тони любил свою семью. Он не сомневался, что в случае необходимости может рассчитывать на их поддержку. Но лучше бы они не были такими назойливыми. Должно быть, сказывались итальянские корни. А может, это свойственно всем большим семьям? Какова бы ни была причина, Тони устал оттого, что члены семьи постоянно суют нос в его дела.
Ничего, он разберется со всеми. Пресс-конференция для родственничков – самое простое и самое быстрое решение.
Если бы Тони не поехал на работу, он сидел бы дома и ждал, когда же проснется Люси. Вчера, после того как они заказали ужин в китайском ресторане, она прилегла отдохнуть, уснула и проспала больше двенадцати часов к тому времени, когда он отправился в тренажерный зал.
У Тони до сих пор в голове не укладывалось, как мать Люси позволила своей беременной дочери спать на диване. Да, отношения между ними так себе, но это просто жестоко. Если она не захотела уступить свою кровать, могла бы по крайней мере купить надувной матрас. Да, он пока мало что знал об этой женщине – тема ее семьи была запретной, и Тони уважал желание Люси, – но теперь встреча с ней казалась ему неизбежной, поскольку он готовился стать отцом ее внука или внучки.
