– История с общаком… – протянул задумчиво Сергеев. – История с общаком… А что, можно попробовать.
Машина выехала со двора городского отделения, свернула направо.
Стоянов покосился на начальника – лицо того вдруг приобрело выражение уверенности. Что-то придумал начальник. Стоянов попытался представить что именно. Общак…
– Значит, смотри, – сказал Сергеев, когда остановил машину возле гостиницы. – Ты будешь везде сопровождать нашего уважаемого проверяющего. Пусть делает что хочет. Будет тебя гнать, плачь, валяйся в ногах, умоляй и просись. Нет – ходи следом в отдалении. Возьми человека четыре, чтобы не потерять его из виду. Если он будет обижаться – скажи, что это охрана. Что я распорядился. Или… Ладно, об этом я ему и сам скажу.
Сергеев и Стоянов вышли из машины.
– Жарко, – сказал Сергеев.
Посмотрел через дорогу.
– Здравствуйте, товарищ начальник! – крикнул ему сапожник, сидевший прямо напротив гостиницы у открытых дверей своего киоска.
Сапожника в городе знали все, он тоже знал всех и был своеобразным символом города.
– Здорово, Максимыч! – помахал рукой Сергеев. – Как жизнь?
Машин на улице почти не было, и можно было свободно переговариваться через дорогу.
– Всё в порядке, что со мной может случиться, – засмеялся Максимыч.
– Мои не беспокоят? – спросил Сергеев.
Пять лет назад, когда Максимыч только обосновался в своем киоске, патрульные попытались обложить сапожника налогом, но к их громадному удивлению, как-то это не заладилось. Ребята были приезжие, не знали, что еще совсем недавно Максимыч учительствовал в единственной городской школе. И почти все жители Приморска учились у него. Русский язык и литература. Патрульные потеряли работу и место жительства, срочно уехали из города.
– Не беспокоят? – переспросил Сергеев. – Нет? Ну и ладно.
Беседуя с бывшим учителем, подполковник ощущал себя чуть ли не хранителем городских традиций.
В вестибюле Сергеев взглянул на настенный часы. Без пяти девять.
* * *
– У нас осталось три часа, – Владимир Родионыч покрутил демонстративно в руках часы.
– Три часа пять минут, – меланхолично поправил Полковник.
– Четыре минуты, – сказал Браток, глядя на часы.
– Я сейчас отберу у всех часы и выброшу их в окно, – пообещал Владимир Родионыч.
Браток виновато шмыгнул носом. Ему очень хотелось уйти отсюда и заняться чем-нибудь полезным. Давно в лицей не заходил, поинтересоваться, не появилась ли снова наркота у элитных деток. И кстати, стукачей из обслуги подергать стоило. Стучат хорошо, но застаиваться им давать нельзя. Прав Юрий Иванови – ничто так не мобилизует подчиненных, как личное присутствие компетентного начальства. Компетентного.
За последние месяцы прапорщик Бортнев стал относиться к себе с возросшим уважением.
Ему даже начало нравиться чувствовать себя профессионалом в наведении порядка среди новых дворян, как их именовал Полковник. Возможно, Владимир Родионыч их именовал так же, но с ним Браток общался, слава Богу, редко.
– Что еще мы можем сделать? – спросил сам у себя Владимир Родионыч.
– Может, – предложил Полковник, – подтянем еще охрану из филиалов? Попросим наших уважаемых дворян…
– Не нужно, – Владимир Родионыч поморщился. – Предупредить Совет – мы предупредили. Кто нужно – эту информацию получил. Охрану из филиалов?..
– Не! – не выдержал Браток. – Не нужно. Мы ж задолбаемся выяснять, кто есть кто. Мы ж их в лицо не знаем. И будем потом не чужих отслеживать, а выяснять, кто из незнакомых убийца, а кто – охранник из филиала.
