– Оманов! – повысил голос Митька. – Не начинай!
– Да, ладно, ладно. Схожу, – натягивая поглубже шапку, согласился Васька. – Чего сразу орать-то.
Он вылез из кабины и лихо спрыгнул на землю.
– Вон наст какой! – произнес он, потопав ногами по замерзшему снегу и пошел в деревню.
– Ну что ты за непонятливый такой. Говорю же, что Конюхов предупредил, чтобы его позвали, когда закончим, – крикнул ему в след Гавзов.
– Чего? – переспросил подошедший Толька Ларионов. – Из-за мотора ничего не разобрал.
Он наводил порядок в стоявшем на краю поля старом амбаре и закончив с делами, подошел к бригадиру. Председатель распорядился, чтоб в нем сделали что-то наподобие зала ожидания на случай непогоды или чего еще.
В этот момент трактор, пускавший черные клубы дыма, неожиданно заглох.
– Да Васька паразит за Конюховым идти не хотел, – ответил Митька.
Он подошел к трактору и похлопал по отдающего жаром капота.
– Притомился бедолага.
– Ты бы, Дмитрий Павлович, с поля-то его убрал, – проговорил Толька.
– Маленько остынет, тогда и отгоню, – согласился Гавзов. – Ты в амбаре-то все прибрал?
– Прибрал как смог. И тетка Мария приходила, обтерла все там. Еще бы печку туда и жить можно.
– Кто приходил? – переспросил Гавзов.
– Сальникова Мария, – пояснил Ларионов. – Сказала, что председатель ее нарядил туда.
– Вот же человек. Думает, мы не справимся.
– Кстати, я там подпол обнаружил, – оставив слова Гавзова без внимания, продолжил Толька. – Доски на полу маленько прохудились. Мария попросила новые приколотить. А под досками крышка оказалась. Я приподнял, так оттуда такая вонь! Я закрыл и заколотил старыми: новых все одно нет…
– Там в тридцатых годах, еще до образования колхоза, ледник был. Кто-то из кулаков толи мясо хранил, толи дичь лесную, – пояснил Митька.
– Интересно бы внутрь залезть.
– Да, уже чего интересного. Я туда пацаном ползал. Кости там валяются. И вонь стояла такая, что терпеть нельзя.
– Ну, мало ли. Может, кулак клад там схоронил, – хихикнул Ларионов.
– Держи карман шире, – сухо ответил Гавзов. – Я завтра принесу пару досок, заменим. Время есть еще.
Телегу, на которой разъезжает Конюхов, Гавзов узнал раньше, чем увидел самого председателя сельсовета.
– Приехал, – проговорил он, кивая на край поля.
Конюхов остановил лошадь, привычным движением сгреб костыли и слез с повозки.
– Все, Григорий Пантелеевич, кабыть подходяще накатали, – проговорил Митька и шагнул навстречу Конюхову. – Тут места кому угодно хватит.
– Слева расширили, гляжу. Хорошо, – вместо ответа протянул председатель, указывая костылем на край импровизированной полосы.
– Старались, Григорий Пантелеевич, – не упустил случая прихвастнуть Толька.
– А тебе, кстати, – Конюхов взглянул на парня. – Повестка тебе на службу. Военком звонил. Завтра с утра собирайся в район. С обеда почтальонша поедет, подвезет тебя.
Ларионов от неожиданности растерялся. Не зная, как поступить, он нервно стянул с головы шапку. Следом снял рукавицы и, зачерпнув руками пригоршню снега, вытер им вспотевшее лицо.
– Ну, ты чего, Анатолий? – обрадовался за помощника Митька. – Давай, дуй домой. Родители, поди, уж знают, – он посмотрел на Конюхова.
– Знают, – подтвердил тот и заковылял к амбару.
Толька, постепенно стал приходить в себя.
– А как же…, – он кивнул в сторону снежного аэродрома. – Хотелось бы посмотреть, как самолет прилетит..
Митька подошел к новоиспеченному призывнику и дружески обхватил за плечи.
