— Значит, так. — С ходу начала мама, растеряв доброжелательность и улыбчивость. Она стала серьёзной как никогда. Да я если честно и не представляла, какой она может быть, попав в ситуацию, где нужно собрать всю волю в кулак и решать, что делать дальше. — Времени мало. Ксандр, — она стиснула зубы, — доложил в совет и через несколько дней я должна перед ним предстать.
— Но, — запнулась, вспомнив, неприятности у мамы как раз из-за меня и думая, что предложить в качестве помощи, когда сама вляпалась по уши. — Ты можешь скрыться?
Вопросила с надеждой. Если мама обратится в бегство, то о наказании и речи не будет. Она скроется, а я как-нибудь разберусь со всем потихоньку. Один раз мама уже пожертвовала собой. Да родительница не сказала правду, но то, что она сбежала, чтобы защитить уже говорило о многом. Как бы там ни было на самом деле, но Ксандру верить не хотела.
Родительница еле заметно качнула головой и, пройдя по кабинету к окну, тихо ответила.
— Все равно обнаружат. У меня больше нет таких возможностей, что были раньше. И поверь, лучше явиться на совет самой, получив от них уведомление, чем быть притащенной за шкирку их цепными псами.
Я совсем поникла. Радость от встречи потихоньку падала. Ведь надеялась и верила, что должен быть выход, но не видела его. Казалось, что увязаю сильнее и тащу маму за собой.
— Что Ксандр успел тебе рассказать?
Пожала плечами, хоть родительница и не увидела этого жеста, и прошептала.
— Почти ничего. Немного про иных и про их энергетические батарейки. Назвал мирэ, сказал, что купил на аукционе. — Замолчала, ожидая, что мама будет переубеждать, но она кивнула, подтверждая худшие опасения. Какая-то доля правды в словах начальника всё-таки имеется. — Почему выставили на продажу, мам? Почему?! Неужели я была настолько нежеланным ребёнком, что отец выдворил из семьи, не дождавшись моих пятнадцати лет? Почему отказали в выборе?
Отчаянно выплёскивала всё огорчение. Горечь от осознания, что жизнь могла сложиться по-другому, вырасти я в ином кругу. Вероятно, зная правду с самого рождения, возможно со всем этим смириться, влюбится в хозяина. Но это бы был личный выбор! Я бы не опасалась тогда неизвестности так, как страшусь её сейчас.
— Почему? — всхлипнула, чувствуя, как по щекам покатились злые слезы. Почему-то была уверена, что именно отец так со мной поступил. Потому что мама не могла! И если она и убила деда, чтобы украсть меня...
Ещё громче всхлипнув, присела на ближайшее кресло, смотря сквозь пелену слёз.
— Это не отец. — Мама медленно покачала головой, повернулась лицом, но осталась стоять на месте. А мне так нужна сейчас поддержка! Её тёплая рука, нежно гладящая по голове и тихий шёпот, говорящий, что всё будет хорошо. — Отца убили ещё до твоего появления на свет. Наш брак представлял собой лишь договор и всё что требовалось это рождение наследника. После этого мы могли делать что захотим. Дед, глава клана, в этом вопросе был категоричен. Отец с ним не спорил, а женщины мало на что имеют право голоса, даже если они обладают способностями.
Затаила дыхание, давясь всхлипами, чтобы не пропустить ни слова. Мама понимающе усмехнулась, а после продолжила.
— Ты родилась со способностью проникать на изнанку. Сначала мы этого не знали. Думали, что обычный ребёнок. У иных такое редко, но бывает. Дед успокоился после смерти сына, твоего отца. Решил, что раз я теперь пустышка, то продолжить род сможешь ты, родишь внука. Но... Он ошибся. Внучка оказалась бесполезна для наследования. Ты бы не смогла родить наследника-хамелеона. Только человека или как очень редкий случай — кровь и способности твоего хозяина могли превзойти сущность мирэ и тогда бы родился наследник, но уже другого клана. Поэтому, когда через три месяца после твоего рождения у тебя на спине расцвёл цветок… — она судорожно вздохнула. — Жуткий рубец — это сведённая татуировка.
