– Если допустишь отставание от Америки, я тебе голову оторву! – по-товарищески, как коммунист коммунисту, пообещал Леонид Ильич Брежнев на заседании Политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза, утверждавшего Афанасьева на должность Министра общего машиностроения. – Или поставлю к стенке!
Фраза, произнесённая Генеральным секретарём, отнюдь не была шуткой, упакованной в устрашающую форму. Несколько лет тому назад Афанасьев уже имел возможность прочувствовать на собственной шкуре, как выглядит «отрывание головы» на практике.
Дело в том, что в стране существовал порядок, соблюдаемый всеми неукоснительно, в соответствии с которым кандидаты на должности начальников отделов и цехов обязательно утверждались парткомами предприятий; назначить подходящего человека на должность главного специалиста директор завода имел право только заручившись согласием министерства, а получив согласие всё равно кандидатуру утверждал партком предприятия. Чем выше была должность, на которую назначался человек, тем более высокой партийной инстанцией утверждалась его кандидатура.
Как видим, кандидата на должность министра утверждало Политбюро.
Непременное условие назначения на руководящую должность – кандидат должен быть членом Коммунистической партии. Если же специалист в силу убеждения или иных причин был беспартийным, то будь он хоть «семи пядей во лбу», стать руководителем ему было не суждено. Он так и «пахал» всю жизнь рядовым сотрудником.
Процессом утверждения в должности, отработанным в течение многих лет, партия демонстрировала своё доверие тому или иному человеку, поручала ему надлежащим образом исполнять производственные обязанности, осуществляла и укрепляла свою руководящую роль в советском обществе.
Надо сказать, эта отработанная система подбора кадров, несмотря уравниловку по заработной плате и полое отсутствие материальной заинтересованности работников в результатах своего труда, всё же давала положительные результаты. На ведущих должностях оказывались целеустремлённые и высококлассные специалисты.
В давнее довоенное время ещё «докипали» остатки революционных процессов, понятия «диктатура пролетариата» и «военный коммунизм» постоянно освежались многочисленными судебными процессами над врагами народа, саботажниками и шпионами, которыми объявлялись зачастую совершенно невиновные люди, а многие из тех, кто занимал руководящие должности, почитали за честь заявлять с гордостью:
– Мы академиев не кончали!
Иными словами, гордились тем, что добились высокого положения, несмотря на отсутствие образования.
Безусловно, эти люди были умными и талантливыми самородками. Одних революция заставила в мальчишеском возрасте командовать полками с тем, чтобы в уже юном возрасте сделать их комбригами. Других, обладавших ораторским талантом, она научила играть с трибун на чувствах народных масс, завлекая их в сторонники коммунистической идеи, и некоторые из этих товарищей, так удачно заманивших народ в царство свободы, равенства и братства, позже стали крупными государственными руководителями. Многих, может быть, самых талантливых агитаторов, расстреляли, чтобы не составляли конкуренции тем, кто добрался до самых вершин верховной власти.
Но время шло, ожидание грядущих потрясений буквально витало в воздухе страны, разорённой революцией и гражданской войной. Спешно строились многочисленные заводы, фабрики, металлургические комбинаты, электростанции, железные дороги.
