– Вам надоело мое общество? Или боитесь, что даже святоша вроде вас склонен к соблазнам? – Диана откровенно обиделась, когда догадалась, что Игнатьев пытается от нее избавиться, а попросить его оставить ее она не может. Платить-то ей, действительно, нечем.
– Даже святоши грешат, Мистери, – ответил он, не отрывая взгляда от лобового стекла. Эта Мистери откровенно бесила, в то время как ее чертова родинка сводила с ума. Странное сочетание.
– По-моему, для этого вы слишком здравомыслящий.
– Я такой, каким стал благодаря влиянию университета, профессии и ряда других обстоятельств, – объяснил он коротко.
– Вроде женщин, – растолковала Диана «другие обстоятельства», о которых ее попутчик решил умолчать; она позволила себе немного расслабиться, поскольку разговор принял другое направление.
– Ну так что же? – подтолкнула она к продолжению прерванного разговора. – Чего в результате добились университет, профессия и женщины? Кстати, какой университет вы заканчивали?
– Киевский национальный.
– И кто из нас столичный житель? – Она цокнула.
Илья случайно поймал ее взгляд в зеркале. Если бы Мистери сняла свои дурацкие очки, он бы постарался понять, что твориться в ее прекрасной голове. Она намеренно лишала его этой возможности, очевидно, из страха, что он раскусит ее в ту же секунду.
– Вы вообще знакомы с кем-то из писательской братии?
– Слава Богу, нет!
– Вам и впрямь повезло: мы – странный народ, мягко выражаясь. Почти у каждого скрытый или явно выраженный «синдром Франкенштейна», – выразился он с помощью термина, который когда-то давно был придуман женой. – Не верите? Старина-Кинг по этому поводу сказал очень точно: дескать, в душе каждого писателя есть что-то, непреодолимо влекущее его к безумию. Я процитирую еще одного человека, назвавшего меня «сумасшедшим чудовищем».
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
