– Разумеется.
Слишком потрясенная, чтобы говорить, она отошла от Саши и пошла вперед с Кларенсом, размышляя, куда пойдет Саша, когда его накормят.
Когда они пересекли площадь и подошли к дому Принглов, Гарриет пригласила Кларенса зайти: ей хотелось с кем-то разделить этот груз.
– Ни в коем случае, – ответил он, отказываясь от какой-либо ответственности.
– Что нам с ним делать? – жалобно спросила она, но какой-либо помощи или сочувствия от Кларенса в тот вечер ждать не приходилось.
– Положите его с Якимовым, – посоветовал он и со смехом удалился.
На кухне нашлись только хлеб и яйца. В такую жару в стране, не знавшей холодильников, приходилось покупать свежую еду каждый день. Готовя омлет, Гарриет слышала, как в каморке храпят горничная Деспина и ее муж.
Пока Саша с виноватой жадностью поглощал омлет, его лицо чуть порозовело. Он напоминал молодое деревцо, сломленное бурей. Когда-то Саша Дракер был нежным, обласканным юношей, любимцем большой семьи и походил на кроткого и наивного домашнего зверька. Теперь же у него был опасливый взгляд загнанного человека.
Гай сидел напротив и озабоченно наблюдал за мальчиком. Вид Саши, очевидно, потряс его. Повернувшись к Гарриет, он заговорил тем убедительным тоном, который она уже ожидала услышать:
– Мы же можем его где-нибудь положить? Он может остаться?
– Не знаю, – сказала она, досадуя, что Гай говорит так открыто. Ей казалось, что подобную ситуацию надо обсудить наедине, прежде чем принимать какое-либо решение. Куда именно предполагалось положить Сашу?
Сам Саша молчал. В другой ситуации он, конечно, начал бы протестовать, но теперь Гарриет была его единственной надеждой. Покончив с едой, он улыбнулся ей, и улыбка его была мучительно пустой.
Гай предложил ему кресло:
– Устраивайся поудобнее.
Саша неловко заерзал.
– Лучше деревянный стул. Видите ли… у меня вши.
– Хочешь принять ванну? – спросила Гарриет.
– Да, пожалуйста.
Выдав ему полотенца и показав ванную, она вернулась в комнату и атаковала Гая.
– Нельзя его здесь оставить, – сказала она. – Наше положение и так зыбко. Что будет, если узнают, что мы укрываем дезертира – тем более сына Дракера?
Гай страдальчески уставился на нее.
– Как можно ему отказать? Ему некуда пойти.
– У него что, нет друзей?
– Никто не осмелится принять его. Он на грани. Нельзя выгонять его на улицу. Надо оставить его на ночь. Хотя бы сегодня.
– И где же?
– На диване.
– А Якимов?
Гай смутился.
– Всё будет хорошо, – сказал он, хорохорясь, но они оба понимали, что это не так. Якимову нельзя было доверять.
Видя, как мучается Гай, Гарриет пожалела его, но он сам загнал себя в этот тупик. Когда-то он заставил ее принять Якимова, и теперь она с некоторым злорадством ждала, пока он найдет какой-то выход из сложившейся ситуации. Выход не находился.
– Ты не знаешь, кто мог бы приютить его? – спросил Гай мрачно.
– А ты?
Последовала долгая пауза, и Гай закручинился еще сильнее.
– Можно выставить Якимова, – сказала Гарриет.
– Куда он пойдет? У него нет ни гроша.
В последовавшей затем тишине Гарриет размышляла о том, какие они всё же разные. Гай, как обычно, привел Сашу домой, не думая о последствиях. Она же, возможно, чрезмерно беспокоилась. Если бы Гай принимал решение в одиночку, он бы не увидел никаких препятствий. Он бы доверился Якимову, а тот, возможно, даже оправдал бы доверие. В то же время она была раздосадована, поскольку готовность Гая принять Сашу казалась ей очередным бегством от скучной ответственности, которая, собственно, и лежит в основе брака.
