Вот Шнык пересёк невидимую линию между распахнутыми железными створками. Чаг следом вступил под своды бетонного туннеля. Но, проклятье, испытание продолжается. За долгий зимний месяц ветер нанёс во внутрь слишком много снега. Приходится проверять и его. Шнык буквально истыкал шомполом дорогу перед собой.
Наконец, слой снега уменьшился до едва заметной корочки. Наконец, можно не опасаться наступить на противопехотную мину. Отряд торопливо втянулся во внутрь. Впереди показалась центральная площадь посёлка Агат. Чаг огляделся по сторонам. Яркие фонари на лбу и плечах высветили здания вокруг него. Он понятия не имеет, как называется эта площадь. Чаще всего просто Центральная, но не всегда. Никогда ранее бывать здесь ему не приходилось.
Чаг недовольно поморщился, жалкое и грустное зрелище. Местные жители давно оставили Агат. Двери прилегающих зданий распахнуты, окна выбиты. То ли мародёры постарались, то ли сильный ветер порезвился, то ли космические пехотинцы маялись от скуки. А ведь когда-то на главной площади был сквер. Пусть и небольшой совсем, пятачок диаметром в десять метров, но был. А теперь деревья засохли и почернели. Некогда высокая зелёная трава обратилась в прах. Чаг задрал голову. С потолка выпуклой сферой свисает огромный светильник, но и он, естественно, не работает. Цепочки маленьких дырочек перечеркнули прочное стекло от края до края.
– Смотрите, – неожиданно ожил общий канал связи, – листовки.
Отряд под землёй, молчать в тряпочку больше смысла нет, хотя и разрешения от командира тоже не было. Но это ладно. Бывший сквер засыпан синими прямоугольниками. Чаг машинально наклонился и поднял один из них. Да, так и есть, это листовки. Даже хуже. Коварство метрополии границ не знает. Это не просто агитационные листовки, а пропуск в почётный плен.
Два поражения подряд не только отрезвили федеральное правительство и военных, но и заставили самым внимательным образом перечитать учебники по истории. Летописи старичка Мирема насчитывают больше семи тысяч стандартных лет. За прошедшие века самым разным властям и режимам то и дело приходилось бороться с партизанами и усмирять бунтовщиков. Федеральным властям не пришлось ничего придумывать с нуля, лишь стряхнуть пыль с былого опыта и адаптировать его под современные реалии. Вот так на Дайзен 2 появились эти самые синие куски пластика.
Если солдат Народной армии предъявит эту листовку-пропуск в почётный плен, то он вполне может рассчитывать на амнистию. Иначе говоря, никакого преследования со стороны властей, тюрьмы и высылки. В самом тяжёлом случае лишь подписка о невыезде с места постоянного проживания.
Кусок синего пластика задрожал в руке. Чаг стиснул зубы. Как же хочется, до жути хочется, заныкать этот пропуск в карман. Заныкать, пока кто-нибудь не заметил. Ведь это не просто пропуск в почётный плен и амнистия. Это же долгожданное освобождение от тягот войны. Как знать, может быть в Вихране, в небольшом фермерском посёлке на восточной стороне кратера Финдос, Пиана и Слура, почти жёны, уже ждут от него по ребёнку. А он даже не знает об этом. С началом войны связь с зоной пассивной обороны прервалась.
Чаг шмыгнул носом. Что самое обидное, у него намечаются две жены. А если они обе и в самом деле уже беременные, то ещё и двое детей. А подобным на Дайзен 2 может похвастаться далеко не каждый мужчина. Для сравнения, лишь редкий сосланный с метрополии заключённый может похвастаться постоянной спутницей жизни.
