«Разрушить» означает жить без образа. Это означает полностью удалить образ. Менять его – это совсем не то. Когда ты учился в школе, у тебя был определенный образ себя, но когда ты поступил в колледж, твое самовосприятие кардинально изменилось. Когда ты женишься, оно тоже меняется. Но его основной фактор, его главный аспект остается прежним. Даже во всех этих случаях что-то из старого сохраняется. Возможно, изменилось многое, но основы не пошатнулись. Скелет все тот же. Возможно, ты даже нарастил новые мышцы, но скелет остался прежним. Было бы неплохо сменить скелет и посмотреть, что получится, правда?
Искатель: Как можно изменить скелет, Садхгуру?
Садхгуру: Для этого нужно перевести в другое измерение то, что ты называешь собой. Смотри: то, что ты считаешь собой, ты не выбирал сознательно; это случилось само. Ты составил «себя» из элементов, из кусочков, подобранных тут и там. Это как лоскутная кукла. Сейчас, если ты достаточно умен, достаточно сознателен, ты можешь переделать свой образ, превратить его в совершенно новый, любой, какой ты хочешь. Это возможно, но для этого ты должен быть готов выбросить лоскутную куклу. Ты можешь? Ты готов?
Искатель: Звучит слишком пугающе.
Садхгуру: Если у тебя достаточно интеллекта и понимания, ты сможешь это сделать. Когда старый образ полностью отброшен, другой уже не нужен. Ты можешь брать и отбрасывать по мере необходимости: ничего к тебе не прилипнет. Сейчас я не призываю отбросить старый образ. Я говорю лишь о том, чтобы преобразовать его. Трансформация всегда фундаментальна. Я не скажу, какими вы должны быть. Это решать вам самим. Если вам потребуется помощь – мы поможем с изменениями. Скелет – это ваш выбор. Плоть и кровь мы постепенно добавим.
Искатель: Садхгуру, после Самьямы[29] я начал ощущать, что более активно участвую в жизни, и это заставляет меня расти намного быстрее. Но в то же время я чувствую, что раньше у меня было определенное простодушие, которое позволяло хотя бы думать, что я иду по духовному пути. Теперь я вижу в себе все больше материализма, эгоизма и бездуховности. Кроме того, кажется, я стал слишком самоуверенным, мое эго увеличилось, а раньше я хотел просто исчезнуть. Скажи, что со мной происходит.
Садхгуру: Кажется, я говорил тебе: если ты ищешь физическое и умственное благополучие, то для этого более чем достаточно начальных программ иша-йоги и программы бхава спанданы[30]. Только если ты действительно хочешь знать (и не из любопытства), если стремление к познанию сжигает тебя так сильно, что ты начинаешь мыслить не только с точки зрения обыденной жизни, если ты действительно хочешь знать, в чем основа твоего бытия и в чем смысл всего этого, – только если эта жажда уже возникла, следует участвовать в самьяме. Ты там был: ты знаешь, что это другой мир. Это совсем другой мир. Тот, кто там не был, не поверит, что люди могут быть такими целых восемь дней.
Как их ни назови – адом или раем, – эти встречи не относятся к нашему миру. Самьяма не сделала тебя более эгоистичным, не стала причиной всего, о чем ты рассказал. Она просто лишила тебя некоторых притязаний; теперь ты обнажен. У одного человека была привычка всегда ворчать и критиковать еду, которую жена ставила перед ним во время семейного обеда. После жалоб он начинал молиться. Однажды, как только он закончил молитву, его маленькая дочка спросила: «Папа, слышит ли Бог нас, когда мы молимся?» – «Конечно, – ответил он, – Бог всегда слышит нас, когда мы молимся». Она подумала, а потом спросила: «А слышит ли он то, что мы говорим, когда не молимся?» – «Да, дорогая, каждое слово», – кивнул отец, гордясь тем, что пробудил в ребенке интерес к духовности. Тогда девочка задала новый вопрос: «А чему Бог верит больше – тому, что мы говорим во время молитвы, или всем остальным нашим словам?»
