Размышления о капитализме - страница 3

Эта школа сумела завоевать искренних сторонников не только в молодежных кругах, но и среди представителей старшего поколения, многие из которых начали пересмотр собственных идей до 1989–1990 годов. Еще до смены системы эти экономисты – ученые и преподаватели – глубоко разочаровались в пустых, неопределенных и недоказуемых умозаключениях, в догматизме, который исключал любое соотнесение убедительной аргументации и теоретических положений с реальностью. В их представлении преподавание марксистско-ленинской политэкономии ассоциировалось с «востоком», а мейнстримная экономическая наука – с «западом», поэтому они и были готовы всем сердцем воспринять последнюю. Многие уже заранее основательно ознакомились с корпусом современного мейнстрима, и лишь политические обстоятельства не давали им широко и открыто преподавать экономику в данном ключе.

У многих преподавателей искреннее убеждение подогревается интеллектуальным высокомерием. Они презирают всех, кто находится вне основного направления, объясняя Маргинальность остальных (и, признаемся, нередко делают это с полным правом) тем, что не мейнстримные экономисты не сумели овладеть современными знаниями и аналитическими методами и прикрывают свое невежество «альтернативными» умствованиями. Новоиспеченные приверженцы мейнстрима с энтузиазмом неофитов изгоняют всех, кто думает иначе, и даже внутри самого течения возникают все новые и новые направления.

Как соотносятся мои работы, включая данную книгу, с мейнстримом? Обычно я говорю, что одной ногой стою в мейнстриме, а второй – за его пределами. Я с уважением отношусь к объяснительной силе традиционных теорий и считаю работоспособными предлагаемые ими аналитические методы. В то же время я не считаю, что этот теоретический подход позволяет объяснить любое важное явление в экономике, а утверждения о его универсальности далеки от истины. Работы, выполненные в духе мейнстрима, проливают свет на важнейшие взаимосвязи, однако полученные результаты лишь частично соответствуют истине.

В своих исследованиях я многое заимствую из идей мейнстримной экономики и в то же время расхожусь с ней по ряду существенных вопросов. Читатель найдет в книге примеры и того, и другого. Я ни на минуту не хотел бы заставить кого-то думать, будто собираюсь, говоря языком картежников, – «козырять» перед экономическим мейнстримом. Я всего лишь пытаюсь заменить одну частичную истину другой (по моему мнению, более убедительной) или дать новые ответы на вопросы, оставленные традиционной теорией без ответа.

В конце части II я привожу красивую индийскую притчу о господине, который призвал к себе слепцов и приказал им описать слона. Один слепец пощупал ноги животного и сказал, что слон похож на толстую колонну, второй схватил слона за хобот и сравнил с мягкой, тонкой и гибкой трубой.

«Ортодоксальные» представители мейнстрима и «еретики» от экономики ощупывают разные участки гигантского туловища – сложной конструкции современной экономики. Во введении мне хотелось бы суммировать результаты того, что удалось «нащупать» мне лично.

1. Социализм и капитализм в сравнении. Анализ социалистической системы стал для меня не просто темой исследования, каковой он является для западного советолога или китайского специалиста. Я жил в ней, будучи гражданином социалистической страны: сначала как восторженный сторонник, а затем в роли разочаровавшегося критика, интеллектуального бунтаря. Я на себе испытал, как работает система, и это пополнило те сведения, которые мне удалось накопить в качестве исследователя. Начиная с 1960-х годов я проводил немало времени в капиталистических странах, причем ездил туда не в кратковременные турпоездки, а надолго – как преподаватель и ученый. Так я получил возможность познакомиться изнутри и с другой системой. Постоянное сравнивание социализма с капитализмом по самым разнообразным параметрам стало для меня привычной мыслительной рутиной. Подобная практика раскрыла мне глаза на такие сходства и различия, симметричные и асимметричные характеристики, которые ускользают от внимания тех, кто живет в условиях лишь одной системы. Для мейнстримного экономиста капитализм – главная экономическая система, а не одна из исторически возможных систем. Такой специалист может с интересом читать в газетах новости о мире за железным занавесом или о холодной войне, но как пища для исследовательского ума эта часть мира не представляет интереса. Притом что в кульминационный период существования социалистической системы треть населения Земли жила при социализме, типичный западный экономист не видел в социализме ничего, кроме выродившейся формации, уродца, который не заслуживает внимания со стороны ученого, занятого изучением «нормального» мира. Уверен, что последовательное сравнение социалистической и капиталистической систем послужит убедительным уроком и в наши дни, когда первая система уже отошла в прошлое, а будущее есть только у второй – надеюсь, данный сборник сумеет это продемонстрировать. Выводы и уроки дополнят материал, который уже удалось собрать экономистам, работающим внутри капиталистической системы.