Размышления об алхимии и алхимиках - страница 6

«Приобретай мудрость, приобретай разум: не забывай этого и не уклоняйся от слов уст моих. Не оставляй ее, и она будет охранять тебя; люби ее, и она будет оберегать тебя».

«Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни».

«Слушай, мудрый, и умножай познания, и разумный найдет мудрые советы; чтобы разуметь притчу и замысловатую речь, слова мудрецов и загадки их».

Все эти изречения совершенно созвучны устремлениям алхимика и точно соответствуют его цели.

Однако здесь необходимо без утайки объяснить один важный момент, имеющий решающее значение для правильного понимания истинного положения алхимиков, особенно в так называемые Темные века, когда не существовало ни политической, ни религиозной терпимости.

«Обращение к читателю» в английском издании Сандивогия начинается в таком духе:

«Знаний изобилие, но мало известно Истины. Большая часть наших знаний – не более чем воздушные замки или беспочвенные фантазии. Я знаю лишь два пути, предназначенные для обретения Мудрости, а именно: Книга Бога и Книга Природы; и те тоже, лишь когда их читают с разумом. Многие взирают на первую как на нечто низкое; на вторую – как на основание для атеизма, и потому пренебрегают обеими. По моему суждению, как исследование Писаний совершенно необходимо, так и без разума невозможно их понять. Вера без разума – лишь слепое повиновение. Если я не могу понять разумом, как нечто устроено, я все же увижу, что оно так устроено, прежде чем поверю в это. Я обосную свою веру в Писание на Разуме; я усовершенствую свой Разум с помощью Философии. Как нам убедить противников в истинности Писаний, если не принципами Разума?»

«Когда Бог сотворил Человека по Своему образу, как это было? Не сделав ли его разумным созданием? Посему люди, отбрасывающие разум при чтении священных таинств, лишь расчеловечивают себя и еще глубже погружаются в лабиринт заблуждений. Оттого их Религия и вырождается в иррациональные понятия».

«Сказать же ныне, что чистая Философия есть истинное Богословие, покажется, пожалуй, парадоксом [в 1650 году]; однако если бы кто-нибудь это утверждал, он не был бы еретиком».

«Когда Иов долгое время оправдывал себя пред Богом – что, как я полагаю, было следствием его неведения о Боге и о себе самом, – Бог берется убедить его в его заблуждении посредством принципов Природы; и это, дабы привести его к познанию и того, и другого; как можно видеть в полной мере в книге Иова, глава xxxviii».

«Может ли кто-нибудь утверждать, что Гермес, Платон, Аристотель (хотя и чистые натуралисты) не были глубочайшими богословами? Разве не все признают, что первые две главы Бытия – истинное Богословие? Я осмелюсь утверждать, что они – глубочайшая и истиннейшая Философия. Да, они – основа и суть всего Богословия и Философии; и если их правильно понять, они научат тебя большему знанию о Боге и о тебе самом, чем все книги в мире вместе взятые».

Из таких отрывков, как приведенные выше, или им подобных, в изобилии встречающихся в трудах алхимиков, я не могу не заключить, что они искали Истину на основании свидетельств, извлеченных из природы вещей, и принимали ее только ради нее самой; и на их принятие не влияли ни предание, ни авторитет.

У алхимиков в христианских странах учения Христа принимались как истинные в себе, или в природе вещей, и поэтому считалось, что они были возвещены Христом, но они не рассматривались как истинные просто на том основании, что Христос их возвестил. Для них мудрость учения утверждала истинность христианства, а не чудеса. Алхимики требовали от приверженцев своего искусства проверять все учения тем, что они называют «возможностью Природы». Следовательно, критерием учения для них была не писаная запись; и, в соответствии с этим принципом, ни один алхимик не навязывает свои мнения, опираясь на авторитет, но всегда в стиле: «Сын мой, внемли моим словам»; но он добавляет: «