– Откуда ты знаешь про посадил? – Ванечка открыл глаза. – Ты ведь программист.
– Лежи-лежи, не крутись, – с улыбкой продолжает отец. – Как сегодня себя запрограммируешь, так завтра и проживёшь.
– А маме ты говорил, что жить надо здесь и сейчас.
– Спать надо здесь и сейчас восьмилетнему мальчику. Пойду я.
– Не уходи, – сын успевает схватить за руку. – Я уже сплю.
Прошла минута.
– А почему спать надо?
– Во сне ты растёшь.
Прошла ещё минута. Жаль, что электронные часы не тикают. За окном шум ветра убаюкивает деревья. «Интересно, где этот мечтатель уже успел побывать? Детские грёзы восхитительны».
– А можно запрограммировать летом снег?
– Тебе всё можно, – папа улыбается. – А кто отвечать за это будет?
– Ты.
– Тогда можно.
– Да ну?!
– На южном полюсе.
– А-а, я хочу здесь.
– Здесь, и чтоб я отвечал?
– Мг.
– Смотри, здесь я не отвечаю даже за то, чтоб ты уже спал.
– А я уже сплю, – Ванечка улыбается по-особенному весело.
Всё вокруг как-то стало проваливаться. Он рванул вверх. Широко раскрытыми глазами родитель видит мирно сопящего исследователя. «Уф». – Снова привычная обстановка. Мыслей нет. Только тепло рук ещё удерживает нежный след воспоминаний. – «А завтра он проснётся новым человеком».
Один и один – три и более.
К новому обеду дорога новая ложка.
В компании из генератора, критика и практика управляет наблюдатель.
Проснулся – увидел – обрадовался. С закрытыми глазами – светло. Открыл глаза,.. обрадовался.
В свой организм мы, прежде всего, впускаем свой образ жизни.
Если любой успех зависит от привычки, для начала можно привыкать делать ошибки лучших в мире мастеров.
В жизни есть всё,.. и только мы несём ответственность за свою жизнь.
В жизни есть всё,.. и только мы можем сделать её невыносимой своими предположениями.
В жизни есть всё,.. и только мы можем сделать её счастливой своим вдохновением.
В жизни есть всё,.. и только мы выбираем, как нам быть.
Каждый выбирает сам для себя и хорошо, если этому рад.
Есть только ты и жизнь. Больше ничего нет. Есть цель и движение к цели. Больше ничего нет. Ничто ничего не оправдывает. Есть полная ответственность за всё.
– Ты знаешь, я, похоже, залетела. – Двоюродные сёстры обмениваются многозначительными взглядами с примесью опаски и удивления. Ванечка только вот забежал в комнату, и ему тоже стало интересно.
– Кто залетел? – спрашивает, не поняв, почему взрослые замолчали.
– Птичка залетела, – говорит мама.
– Куда?! – у ребёнка сразу просыпается огромный интерес. Он начинает бегать глазами по комнате.
– Сюда.
– А где?! – Ванечка теребит мамину руку.
– Уже выпустили.
Интерес пропал. Точнее, убежал на кухню, и мальчик поскакал за ним.
– И что теперь?
– Не знаю даже. Наверное, буду делать аборт.
– А у моего кораблика два! борта! – капитан выскакивает из-за дверей.
Женщины аж подпрыгнули.
– А птичка больше не залетала?
– Нет, – укоризненно отвечает мать. – А ты, пожалуйста…
– А ты позовёшь, когда залетит?
– Позову. А ты, пожалуйста…
Но кое-кто уже успел убежать. Собеседницы смотрят в окно. Стёкла затянуты ледяным узором. Во дворе слегка метёт метель. Они взглянули друг на друга и тепло засмеялись. И всё-таки в комнате не хватает ещё одного ребёнка.
«А под шкафом волка нет?» – «Нет, спи уже». – «А под кроватью волка нет?» – «Нет. Давай, поворачивайся на правый бочок». – «Мне так удобно. А за дверью волка нет?» Разговор может тянуться и тянуться. «И надо же мне было пугать ребёнка серым волком», – подумала женщина. – «Хотела, чтоб скорее заснул. А как хорошо запомнил. Два месяца уже, наверное, прошло».
