Тем не менее, учился Вовка хорошо. Он мог бы получать и более высокие оценки, если бы не его непоседливый характер. Уроки он делал быстро-быстро и торопился скорее сбежать на улицу к мальчишкам. Его неспокойный и шебутной характер много раз доставлял и ему, и его родителям большие неприятности.
Когда ему было два года, он умудрился вылить на себя целый чайник кипятка. Большой эмалированный чайник стоял на горячей плите, а сбоку свисала на веревочке привязанная к ручке крышка. Красивая такая крышечка, расписанная узорами. Разве думали взрослые, что их благие намерения во спасение красивой крышечки от падений и ударов обернутся такой страшной бедой для маленького несмышлёного ребёнка.
Вовочке очень понравилась эта крышечка, и он решил её взять поиграть. Потянул за крышку – не даётся в руки, дернул сильнее, и… струи кипятка обкатили его с головы до ног. Малыш закатился от боли в страшном крике. Шура получила затрещину от мужа. А дальше вспоминать страшно: у ребёнка были обожжены лицо, грудь (особенно грудь), частично ручки, и была страшная боль… Долгих шесть месяцев лежал Вовочка в ожоговой палате местной больницы с привязанными к кровати руками, чтобы не расчёсывал саднящие раны. На всю жизнь у него на груди остался безобразный шрам от ожога. Но в древние времена говорили: «шрамы украшают мужчину». И Вовка следовал этому изречению и дальше…
Играли как-то мальчишки в войну. Разделились на два лагеря по месту жительства, понаделали луки со стрелами. Один из пацанов, как первобытный охотник, сделал стрелу с каким-то особым каменным наконечником. С такой стрелой в пору на мамонта охотиться. И вот эта стрела попала Вовке в спину, хорошо хоть не в глаз. Наконечник пробил одежду и впился между рёбер. Стрелу вытащили, рану замазали йодом, забинтовали. Но на всю жизнь осталась на спине память о том сражении.
Когда Вовка стал постарше, то пристрастился играть с ребятами в карты. Мальчишки прятались от взрослых на пустыре за больницей, залезали в лопухи и самозабвенно резались в карты на деньги. Как-то заигрались они и забыли, что настало время идти в школу.
Пришла Шура домой на перерыв и видит, что портфель сына стоит на месте, а его самого дома нет. Взяла она веник, он как раз попался ей под руку, и побежала искать сына. Она знала, что мальчишки часто играют где-то в районе больницы. Нашла их, тихо подкралась, да как огрела веником сыночка по спине… Да благо бы мягкой частью, а то ручкой. А веник был связан жёсткой проволокой, и конец закрутки торчал на ручке, как штырь. От удара веником Вовка, как змей, прогнулся и дико заорал от боли. Затрещала разорванная рубашка, потекла кровь. Вовка с воплем побежал прочь, не разбирая дороги… А Шура – за ним, недоумевая, почему тощий облезлый веник оказался таким жестоким и кровавым оружием. И опять у Вовки пострадала спина, и опять шрам.
Были неприятности и пострашнее крови. Со второго класса в школе ввели изучение немецкого языка, столь ненавистного тогда всем советским людям, особенно тем, кто побывал в плену или в оккупации. Ребятам учить его не хотелось, и всегда на этих уроках они много шумели, безобразничали. Вот и Вовка решил отличиться. Вызвали его к доске и заставили читать и переводить текст с немецкого языка на русский. Попалась ему фраза: «Геноссе Сталин таг», что означало «День товарища Сталина». А Вовка прочитал немецкие буквы на русский манер, и получилось «Товарищ Сталин – гад». Какой это был ужас! У учительницы волосы поднялись дыбом, и она чуть не лишилась чувств. Это по её-то предмету, в её присутствии, её ученик и в такое страшное время! Ах! Ах! Ах! Не забывайте: Сталин был ещё жив, и время перемен ещё не наступило.
