От нахлынувших воспоминаний на глаза Юлии навернулись слёзы, но в этот же миг рядом заворочалась во сне дочка, скорчила личико – пыталась заплакать, но передумала и успокоилась. Мысли Юлии снова вернулись в прежнее русло. Вспомнилось ей:
«…Отец привёл в дом мачеху. На неё, ещё молодую девушку, сразу свалилось бремя семьи, покинутой прежней хозяйкой. В доме пятеро детей – один меньше другого, а мачехе всего-то 22 года! Но муж у неё оказался любвеобильным и не думал останавливаться на достигнутом. Вскоре родилась Ниночка, потом Сашенька, Герман, Петенька, Лерочка и Зоя. В их семье стало 11 детей! Сколько Бог дал – все свои. Разница между старшим и самым младшим ребёнком была в 26 лет. Одни дети рождались, другие взрослели и вылетали из родительского гнезда один за другим. Кто-то оставался в родных краях, а кого-то манили неизведанные дали.
Сначала вышла замуж за Семёна Сторожкова старшая сестра Мария, и они всю свою жизнь связали с родным городом. Потом замуж вышла Антонина за Андриана Прокушева. Вскоре её муж, достаточно образованный для тех лет мужчина, имеющий строительную специальность, стал собираться с женой и годовалой дочкой Аллочкой в дальнюю дорогу куда-то на юг, в Казахстан. Молодые люди не совсем чётко представляли себе жизнь в этом незнакомом для них краю, где, по их наивному представлению, обитали только одни кочевники-казахи и паслись стада коней и овец. Но там требовались специалисты-строители, и Андриану пообещали хорошую высокооплачиваемую работу.
Юлия, когда узнала об их намерениях, сильно загрустила, даже всплакнула, так как любила свою старшую сестру и не хотела с ней расставаться.
– Юленька, не грусти… А поедем с нами! Мне самой страшновато куда-то уезжать, но мужу обещали там хорошую работу. Поедем! И мне там не так будет одиноко, да и ты мне с ребёнком поможешь на первых порах, – уговаривала её Антонина, также не желая расставаться с любимой сестрёнкой.
Не раздумывая Юлия сразу же согласилась. Ей шёл 21-ый год, женихов у неё пока не было. Какие женихи, если в доме полно работы – куча детей и мачеха, продолжающая их рожать друг за другом. Вот и опять после пятилетнего перерыва она ходит в положении. «Хоть куда-нибудь уехать, лишь бы поскорее из дома…», – мечтала Юлия.
Как только сели в Свердловске на поезд, девушка заняла верхнюю полку и все дни лежала там и глядела в окно, впервые отдыхая от семейной суеты и наслаждаясь видом проплывающих окрестностей… Шёл 1933 год…
Поезд медленно тащился сначала по местам, очень похожим на её родную природу, потом пошла ровная, как стол, рыжая выжженная на солнце степь. Кое-где мелькали речушки с низенькими, чахлыми деревцами вдоль них, и опять степные просторы с выступающими на поверхности пятнами соли. Впервые она увидела странных животных с двумя горбами, местные жилища-юрты, людей с тёмными, как бы прокопчёнными лицами и в необычной одежде. На станциях стали подсаживаться новые пассажиры, говорящие на незнакомом языке. Всё стало чужим. А за окном вагона один и тот же унылый пейзаж – выжженная степь без края и конца.
В вагоне стало жарко и душно. Тоскливо подумалось: «Что я наделала? Куда я еду?». И только спартанское спокойствие свояка Андриана не давало развиться бурным эмоциям. А Тоне грустить было недосуг. Всё время с утра и до вечера она была занята дочкой, пока не уложит её спать на качающуюся полку, как в колыбельку.
