– Да. Девочки решили устроить мне экскурсию. Я попросил бы Флекс сделать это, но она терпеть меня не может.
Улыбка Ирвинга могла растопить сердце любой самой добропорядочной, закостенелой старой девы. Вокс и Рашель таяли даже без намека на сопротивление.
– Не может быть! – повеселел Лендон. – Она слишком добрая, даже и не знаю, как нужно довести ее, чтобы разозлить.
– Видимо, я понял, как, – раздувая ноздри, пробормотал Ирвинг. Хвала небесам, что я встретила Вокс и ее брата, теперь мне не придется страдать в одиночестве. Я могу еще и Вокс оставить с Ирвингом и Рашель, а идти с Лендоном, только бы оковы упали с моей руки. Я выразительно посмотрела на Ирвинга, но он тоже смотрел на меня, словно хотел понять, о чем я думаю. И вот, секунда прошла, моя рука освободилась, а опустевшее место с радостью заняла Вокс.
– Так куда идем? – спросил громко Ирвинг, видимо, чтобы слышала я. И когда я содрогнулась от неприязни, Лендон решил, что я замерзла.
– Давай, дам тебе свою рубашку? – заботливо предложил он, и, немного смутившись от поспешности, с какой он начал стягивать рубашку, я торопливо его заверила:
– Нет, все хорошо, сегодня, наоборот, душно.
И Лендон поправил рубашку на себе, пряча глаза и слега побагровев. Я не была слепой, я знала, почему Лендон так себя ведет, но я не могла стать ему больше, чем другом. Хорошо, что Вокс прощала мне страдания брата, понимая меня. Я лишь не могла понять, на что он надеялся так долго. Однажды я ему объяснила свои причины, и мне не хотелось делать этого вновь. Я не была слишком уж красивой, и Лендон, как достаточно привлекательный парень, мог давно себе найти другую, посговорчивей.
– Как ты? – тихо прошептал Лендон, склоняясь ко мне, чтобы не слышали другие, отстающие от нас на каких-то два шага.
– Так плохо еще не бывало, – созналась я. – Ирвинг – это гвоздь сам понимаешь, где. У нас холодная война.
– Действительно? – оживился Лендон.
– А ты думал, у нас что-то серьезное? Прошу, ты хоть не доставляй мне неприятностей! – вспылила я, но Лендон быстро приобнял меня за плечи:
– Ну, прости, не буду. Я все помню, что ты мне говорила. Мы друзья.
И несмотря на то что он был для меня другом, и я не хотела давать ему ложных надежд, я отстранилась лишь тогда, когда поняла, что возле него чувствую себя защищенной. Плохое чувство, которое может принести потом проблемы мне, а ему – ненужную боль.
Мы неожиданно поняли, что миновали центральную улицу, густо застроенную магазинами и кафе, и вышли на дорожку, ведущую прямо к морю. Нередко здесь попадались дома, но люди не рисковали, пусть здесь их ждала уединенность, строить дома в такой близости к морю. Точнее, не рисковала компания отца, а именно она занималась почти всем строительством в городе и округе.
Стоило нам вплотную приблизиться к морю, я оглянулась назад и увидела, что Ирвинг с девочками оказались довольно далеко от нас. И впервые за неделю я смогла вздохнуть полной грудью, словно до этого на легкие что-то давило. Я просто потеряла чувство реальности, все время сидя дома, чтобы, по словам родителей, помочь освоиться Этвудам. Но лишь здесь я поняла, как меня напрягало общество Ирвинга. Глядя на него издалека, я чувствовала глухую ненависть, и ничего больше, не было даже жалости. Я понимала все, что с ним приключилось, но, так как он явно выбрал меня объектом, на который можно излить неудовлетворенность жизнью, я не могла не злиться на него. Просто я этого не заслуживала!
