– Да, в этом он мастер, – вздохнула Антонина. Она отодвинула салатницу ровно в тот момент, когда появилась официантка с подносом, на котором стояло горячее.
– Не грусти, – Костя коснулся запястья Тони и улыбнулся. – Всё будет хорошо. Встретишь кого-нибудь, родите ребёнка, будете счастливы.
– Костя, мне тридцать два уже. Какой ребёнок? Да и кого я встречу? – усмехнулась она с досадой в голосе. – Тут бы до пенсии доработать спокойно. – Ирония была как никогда кстати.
– Надеюсь, ты пошутила, – сказал Константин, сощуришись. – Поверь моему ничтожному опыту: я видел женщин, которые рожали и в сорок, и в сорок пять. Так что всё впереди, Тонь.
– Ага… Но они же рожали не первого ребёнка. А я вообще не знаю, что это такое. Сам знаешь, ты же акушер-гинеколог, не мне тебе объяснять, – она. – А по поводу отношений… не думаю, что я после этого к чему-то готова.
– То есть меня ты не рассматриваешь в качестве своего партнёра, – сделав серьёзное лицо и гордо выпрямившись, произнёс Костя. – Я ещё ого-го. Даже, я бы сказал, ого-го-го! Правда у меня нет белого коня, да и корону где-то потерял, но вполне себе симпатичный мужчина, – посмеялся он.
Тоня поперхнулась кофе, кашлянув прямо в чашку. Молочная пенка слетела от резкого выдоха, опустившись на столешницу облачком. На кончике носа осталось небольшое количество взбитого молока.
– Обещаю, я не буду делать осмотр на кресле перед сексом. Я сразу прыгну в кровать. И свет выключу, – вновь начал говорить он, сдерживая смех.
Тоня засмеялась, поставив чашку на столик. Они прикрыла лицо ладонью и начала, еле сдерживаясь, хихикать. Со студенческих лет привыкла к особому юмору Засельского, а смешанный с больничным, он стал просто неповторим. Иногда это раздражало, но только не сейчас.
– Ну, а что? Как тебе такой вариант? – не останавливался Константин, широко улыбаясь.
– Странные у вас, акушеров, шуточки. Пошлые и несмешные, – посерьёзнев, прокомментировала Антонина. – Не делай так больше. – Она снова чуть не засмеялась. Сжала губы, чтобы они не растянулись в улыбке.
– Это просто была попытка тебя развеселить, – ухмыльнулся он. – Кстати, удавшаяся. И не надо мне говорить, что ты сейчас не смеялась. – Он немного помолчал, глядя на Тоню, которая безуспешно сдерживала смех. – Я всегда балдел от твоей улыбки. Она красивая… Ты красивая… – сказал он тихо.
– Спасибо, – улыбнулась Тоня и смущённо, опустила взгляд.
Карие глаза не прекращали изучать её.
– Нет… правда, ты очень красивая, – вновь сказал Костя. – Улыбайся почаще, тебе очень идёт, – заворожённо проговорил он. – У… у тебя что-то на носу. Пенка, наверное. – Он взял салфетку и, привстав, аккуратно убрал белую субстанцию с кончика носа.
Тоня поначалу отстранилась, но потом взгляды встретились, и она замерла, смотря в чёрный омут, спрятанный за стеклом мужских очков.
– Пойдём? – сев обратно, спросил он с улыбкой. – Можем ещё прогуляться, если ты хочешь.
– Проводи меня до метро, – сказала Тоня. – Не выспалась вообще ни грамма. Будильник утром поднял, вчера забыла отключить. Столько всего навалилось, просто пришла и рухнула на кровать. Хорошо хоть не мимо неё, – затараторила она, вставая из-за стола.
Коллега попросил счёт, расплатился, оставив чаевые, и помог одеться. Друзья так и не доели горячее. Мясо осталось на тарелках наполовину распотрошённым. Но оба попробовали по паре кусочков, всё остальное время поглотила приятная беседа.
