– Рада поболтать, но надо работать, – Тоня кивнула на настенные часы и быстро ушла. – Спасибо за поздравление! – сказала громко напоследок, после чего завернула за угол.
– Святые зажимы! – Костя взглянул на время, которое настойчиво указывали стрелки небольших круглых часов. Он влетел в помещение, быстро снял верхнюю одежду, нацепил больничный халат и выскочил пулей из ординаторской.
Вернулся, потому что забыл бэйджик.
Снова вернулся, забрав телефон из мужской сумки.
Ещё раз вернулся, обматерив декабрьское утро и зиму в целом. Он сегодня с рассвета рассеянный донельзя.
Тем временем Тоня неспешно направлялась к сестринскому посту.
Просторный коридор медленно заполонил персонал. Светлый холл с деревянными наличниками оживал. Тоня подошла к стойке, постучала по ней костяшками пальцев, привлекая внимание занятой телефонным разговором медсестры. Та приветливо кивнула и, наклонив голову, зажала плечом трубку у уха. Тут же она молча выложила аккуратную стопку карт на стойку, а сама что-то неразборчивым почерком написала на отрывном стикере и потом положила трубку.
– Доброе утро, Антонина Михайловна, – поздоровалась медсестра, улыбнувшись. – С днём рождения, – сказала она и дополнила с любопытством: – У вас же сегодня, насколько я знаю?
– Доброе, Лидочка, – отозвалась Тоня, не отрывая взгляда от просмотра карт своих пациентов. – Спасибо за поздравление. Всё-то ты знаешь, ничего от тебя не укроется, – улыбнулась она. – Разве что анализы… Не вижу их у Егорова, сама назначала ему вчера утром. Сегодня уже край, как должны быть. Где они? – врач бросила вопросительный взгляд на медсестру.
– Сейчас поищу. Всё разделяла по картам вчера, – девушка начала копаться на столе, перебирая бланки и записи. – Нет, не приходили, – покачала она головой и развела руками.
– Позвони в лабораторию, скажи, что если они не пришлют готовые анализы через три минуты, то пусть отправляются за вазелином и костылями, – проговорила Тоня сурово. – Разгильдяи. Сколько можно уже постоянно задерживать? Пациентов нисколько не жалко.
Медсестра открыла рот, чтобы прокомментировать услышанное, но ей не дали и слова сказать. В отделение вбежал санитар, постоянно оглядываясь назад. Он тяжело дышал и в основном матерился. При этом парень не переставал указывать на двери, которые едва не снёс.
– Там! Ожил! Труп ожил! Он ожил! – это были единственные нормальные слова, которые орал санитар.
Напуганный до чёртиков брюнет весь вспотел и побледнел. Он очень долго бежал, по всей видимости, словно от кого-то спасался. Начал крутиться на месте, обводя взглядом больничный холл, а когда увидел стоящих возле стойки людей, то сделал к ним пару шагов и рухнул на пол.
– Лида, нашатырь и ампулу мне! – Антонина тут же бросилась на помощь бедняге.
Медсестра засуетилась, быстро заскочила в сестринскую, открыв шкаф, достала оттуда всё необходимое и подбежала к терапевту. Вместе они привели горе-беглеца в чувства и смогли усадить его, облокотив спиной о стойку.
– Давай, Хусейн Болт, просыпайся, – Тоня похлопала парня по бледным щекам, а Лидочка водила под носом ватой с нашатырём. – Ты меня слышишь? – спросила врач, посветив фонариком в глаза санитару. Тот дёрнулся от яркого света и отмахнулся от ватки, которая источала тошнотворный запах. – Что случилось?
Санитар всё еще был в шоке. Он слабо понимал, что ему говорили, только мотал головой и смотрел по сторонам.
