Поначалу Тоня отказывалась от любого предложения супруга. Она хотела вызвать такси, чтобы увезти необходимые вещи, однако Григорий молча покидал сумки в свою машину и не собирался отступать. Пришлось согласиться на непродолжительную поездку, во время которой мужчина не прекращал умолять и убеждать.
Но Тоня не собиралась забирать заявление из ЗАГСа. Для неё жизнь кончилась, и возвращаться в пустоту, из которой с трудом выбралась, она не хотела. Не в ее правилах поворачивать назад, поддавшись уговорам ненавистного ей человека. Тоня и в машину бы не села, если бы там не было ей дамской сумки, в которой находились все деньги и документы.
Антонина открыла заднюю дверцу и принялась выволакивать тяжёлую дорожную сумку. Вещей не так много, потому что женщина собрала лишь необходимое. Ни косметики, ни уж тем более украшений и прочих мелочей там не было и в помине. Однако ноша не поддавалась. Либо действительно так тяжела, либо просто в руках не осталось сил.
– Отойди, я сам, – Гриша взял супругу за плечи и аккуратно сдвинул в сторону.
Одарив мужа ненавистным взглядом, она встряхнула плечами, прерывая нежеланное касание. Наблюдала презрением за тем, как Гриша с лёгкостью вытащил дорожную сумку из водонепроницаемой ткани, дамскую сумочку, а из багажника выволок, не заботясь о сохранности, упакованный в плёночный чехол мольберт, палитру и набор кистей с несколькими коробочками масляных красок.
– Спасибо. Дальше я без тебя справлюсь, – процедила сквозь зубы Тоня, потянувшись за дорожной сумкой.
Но мужчина не позволил забрать вещи.
– Номер квартиры, этаж. Я донесу, – настойчиво проговорил он. – Вещи тяжёлые. Ты не сможешь их дотащить даже до подъезда.
– Какая тебе разница? – приняла стойку Антонина, скрестив руки на груди. Дождь беспощадно атаковал, а ветер гнал капли в лицо.
– Ты удивишься, но разница есть, – ответил Гриша. – Пойми, Тоня, – он вздохнул, – я не желаю, чтобы ты бродила по съёмным квартирам в поисках лучшего места для проживания. Мне неприятно знать, что ты будешь далеко, но я понимаю, что тебе требуется время, чтобы прийти в себя и сделать выводы, принять решение. Можем пожить отдельно некоторое время, подумать о….
– Всё кончено, – сухо оповестила Тоня. – Мы разведемся и забудем друг о друге. – она развернулась и направилась к подъезду, засунув руки в карманы промокшего насквозь пальто и сгорбившись от тяжести вновь нахлынувших эмоций.
Главное – не оборачиваться. Но Тоне не удалось сохранить самообладание, и она остановилась и посмотрела на Гришу. Он немного постоял, глядя с неким подобием сожаления, потом повернулся боком, протёр лицо ладонью, остановив её на сжатых губах, и замер на пару секунд, глядя перед собой.
– Что ещё я должен сделать, Тоня, чтобы ты меня простила?! – крикнул он и всплеснул руками.
Тоня не хотела отвечать. Для них двоих нет места в будущем.
Муж взял сумки и быстро направился за женой. Машину он поставил на сигнализацию и быстро сунул в карман ключи с брелоком.
– Да послушай ты меня, наконец! – Гриша быстро догнал Антонину. – Давай начнем всё сначала, Тоня. Давай хотя бы попробуем. Я умоляю тебя, не поступай так! – Он всё же преградил ей дорогу у самой двери. Посмотрел в глаза и не увидел в них ничего, кроме злобы и ненависти, кипящих подобно лаве.
– Если уж решил мне помочь съехать, то будь добр – заткнись, – осадила Тоня. – Я двести раз тебе повторила уже. Повторяю в двести первый – никаких «нас» нет. Есть я и ты, и идём мы уже по разным дорогам. Ты – чешешь к Ольге, а я – подальше от тебя. Если скажешь ещё слово, то сумки я понесу сама, вопреки твоим желаниям. Или попрошу соседей. Решил помочь – помогай, а не разговаривай, – высказалась зло она.
