Не в силах сдержать самодовольной ухмылки, я открыл было рот, но Алекс опередил меня.
– Ни слова, – предостерег он.
– Я и не собирался.
Выражение моего лица сказало все.
– Не переживай, – похлопал я его по спине, пока мы шли в домик на ужин. – В альтернативной победе нет ничего стыдного. Спроси любого серебряного медалиста.
– Я не переживаю. А если что, просто куплю себе золотую медаль. Двадцать четыре карата, «Картье».
– Ты засранец.
– Он самый.
Я со смехом покачал головой. Я так давно не общался с Алексом, что забыл, насколько специфическое у него чувство юмора – я был одним из немногих, кто вообще считал это юмором. Большинство людей объясняли его невозмутимые высказывания тем, что он придурок, и… Ну, вполне справедливо. Ава называла его роботом…
Моя улыбка померкла.
Ава. Майкл. Похищения, тайны и бесконечная ложь, запятнавшая все воспоминания о нашей дружбе.
Мы провели первый за долгое время нормальный день, и я почти забыл, почему мы с Алексом больше не друзья.
Почти.
Алекс, видимо, почувствовал перемену в атмосфере, потому что его улыбка исчезла вместе с моей, а челюсть заметно сжалась.
Напряжение повисло между нами, словно железный занавес.
Мне хотелось забыть о случившемся и начать все сначала. У меня много друзей, но лучший друг лишь один, и иногда я до боли по нему скучал.
Но я стал совсем другим человеком, чем два года назад, и Алекс тоже. Я не знал, как двигаться дальше, сколь сильно мне этого ни хотелось. Каждый раз, когда я добивался прогресса, ярмо прошлого тянуло назад, словно ревнивая любовница.
Тем не менее лыжная гонка доказала: мы с Алексом можем нормально взаимодействовать, даже когда рядом нет Авы. Этого недостаточно, но начало положено.
– Я хорошо провел время, – сухо сказал я, прощупывая почву как для себя, так и для Алекса.
Он ответил лишь через несколько мгновений. Я снова удивил его. Второй раз за день – пожалуй, это рекорд.
– Я тоже.
Больше мы не разговаривали.
За ужином Джулс снова не появилась, но мне не хотелось вызывать у Алекса новых вопросов о причинах моего беспокойства о ней – это не так, мне просто стало любопытно, – и я подождал, пока мы вернемся в домик, прежде чем допросить Аву.
– Что там с Джей Эр? – тихо поинтересовался я.
Алекс отправился в душ, но я не удивлюсь, если у него суперслух.
Ава прикусила нижнюю губу.
– Ава. – Я пронзил ее строгим взглядом. – Если она умрет на мне посреди ночи, мне нужно знать заранее, чтобы спланировать сон.
– Очень смешно, – она глянула на закрытую дверь. – Хорошо, скажу тебе только потому, что ты врач. Тем более сегодня днем стало хуже, а она слишком упряма, чтобы просить о помощи.
Из семени моего беспокойства выросло целое чертово дерево, с листьями и всем прочим.
– Что хуже?
Поколебавшись, сестра сказала:
– У Джулс ужасно… болезненные менструации. Обычно боль проходит примерно за день, но в этот день…
– Она невыносима, – закончил я. В груди образовался ком. – Эндометриоз?
У большинства женщин – первичная дисменорея, или обычные менструальные спазмы. Вторичная дисменорея, например, из-за эндометриоза – результат проблем с репродуктивными органами и обычно гораздо более мучительна. Ава покачала головой.
– Не думаю, но не хочу говорить за Джулс. Она не любит это обсуждать.
– Понятно.
Тема менструации стигматизирована, и многим – как мужчинам, так и женщинам – неловко ее обсуждать.
После долгих лет в медицинском училище и ординатуре я без проблем обсуждал любые функции организма, но вполне мог понять, если другой человек не хотел об этом говорить.
