– Мы не можем позволить смерти забрать ее. Еще и ее – нет.
Сурай почувствовала, как ее пронзила волна гнева. Сначала смерть забрала Ремуриана. Теперь она угрожала Хейвен и Рук.
Сурай устала оттого, что смерть забирает тех, кто ей дорог.
Внезапно осознав цель, она потянулась к Хейвен, перестав испытывать страх перед Ашероном.
– Сегодня никто не умрет. Смерти придется подождать еще. Сейчас я коснусь Хейвен, и если ты причинишь мне боль, Ашерон Хафбейн, я обреку тебя на вечные мучения в Преисподней.
В тот момент, когда рука Сурай коснулась руки Хейвен, Ашерон вышел из транса. Вместе они уложили смертную на охапку одеял у костра. Появился Бьорн, не потрудившись притвориться хотя бы слегка удивленным происходящим, и безмолвно разжег огонь.
Опасаясь, что как только она снимет плащ Хейвен и обнажит ее раны, Ашерон вновь выйдет из себя, Сурай всеми правдами и неправдами убедила его отправиться в лес на поиски целебных трав. Как только его шаги стихли, Сурай откинула шелковый плащ.
Вздох вырвался из ее горла, когда она оценила тяжесть увечий. Боль наверняка была невыносимой.
Сурай сделала для Хейвен все, что могла, но травмы оказались слишком тяжелыми. Рассмотрев глубокие борозды на ее животе, Сурай поняла, что только один вид Порождений Теней мог это сделать.
Ворграт.
Сурай разорвала на шелковые лоскуты то, что когда-то было любимым шарфом Рук, и прижала их к боку Хейвен. Та в ответ застонала. Затем ее губы плотно сжались, на лице появилась упрямая гримаса. С упорством воина она боролась с болью.
– Ты сильная маленькая смертная, – пробормотала Сурай.
Она перевязала многочисленные порезы и раны на теле Хейвен, ощущая трепетание тепла под руками. Оно отличалось от обычного человеческого тепла, а напоминало покалывания шерстяной кофты, как будто крошечные молнии танцевали под ладонью.
Ее магия вернулась, пусть и не полностью.
Магия Сурай была не такой сильной, как у других, но годы солдатской жизни научили ее искусству исцеления. По какой-то причине ее магия ожила. По крайней мере, ее хватало, чтобы прижечь раны Хейвен и, возможно, если хорошенько сосредоточиться, остановить кровотечение.
Откинув волосы со лба, Сурай поспешила залечить раны, пока магия не исчезла. Она боролась с переполнявшим ее разочарованием. Хейвен, очевидно, не смогла добыть яд, а это означало…
Сурай взглянула на Бьорна, который стоял у костра. Пусть она и знала, что он на самом деле незрячий, его пристальный взгляд сверлил ее, пробуждая то знакомое тревожное чувство, которое порой она испытывала рядом с ним.
– Если ты уже развел огонь, поможешь мне с ней?
Свет костра блеснул на его зубах, когда Провидец ухмыльнулся. Он раздражал своим молчанием.
– Ты просто будешь стоять и улыбаться, пока наша подруга истекает кровью?! – Сурай едва сдерживала слезы.
Но это были слезы вины, ее ярость была направлена внутрь. Почему она так верила в смертную? Хейвен пыталась, – это было ясно, – и Сурай любила ее за это. Но чтобы смертная добыла яд у ворграта?!
Она никогда не простит себе такой ошибки в суждениях.
– Похоже, – начал Бьорн, направляясь к Сурай. Полы темно-красного плаща волочились по земле, – ты не ошиблась в суждениях.
Хрустнув шеей, Сурай поднялась на ноги. Ее руки были в крови, тело болело, а глаза горели. Откровенно говоря, она была не в настроении выслушивать шуточки Бьорна.
– Провидец, что я тебе говорила насчет проникновений в мою голову… – Слова застряли у нее в горле, когда до нее дошло.
