Разряд!.. Ещё разряд! - страница 14

Приезжаю на кафедру и – прямо с порога:

– Здравствуйте! (Эта, что ли, очкастая мымра – Галина Васильевна? Бейджиков тогда ещё не было.) Я Леушин!

– ???

– Я от Льва Иосифовича!

– ???

– Вы ему грыжу оперировали. Мне бы зачёт поста…

– Я по звонку не принимаю!

Быть не может, дядя за ужином под столом сам показывал, где вы его порезали! Я быстро прикинул, что очкастая могла и забыть, и повторил негромко, но уверенно, глядя ей в стекла -14–16 диоптрий:

– Да, конечно, но я от Льва Иосифовича!

Наверное, ей никто не звонил – и она попросту охренела от уверенности этого интеллигентного, с мягким нажимом настоящего студента, за которого даже и не звонят, потому что его дядю оперировал сам профессор, а доценты отслеживали анализы и помнят дорогого пациента Льва Иосифовича, а она просто не в теме.

– Что у вас? (Видимо, она все-таки вспомнила, как пальпировала моего дядю в паховой области!). Сперва отработка. Берите тесты!

И тут мымра ушла протирать очки, а я увидел одну из сестёр-лаборанток, у которых мы с Саней пили только чай! (Реально – я западаю на брюнеток.)

– Привет!

– Привет! Какой билет?

– Ответы есть? Давай (Мы ещё на чай придём!).

– Быстрее! (Не то что «не спеши, милый!»)

– Так, готово, не проверяй! Давай ещё два билета – сразу с ответами, разумеется!

– За один раз можно сдать только один «нб»! Разрешила? Ну, ты крутой! (Ещё бы: мой дядя здесь грыжу оперировал, сейчас скажу мымре – пусть зачёт ставит!)

Когда было всё написано и всё-таки проверено прекрасной брюнеткой, пришла эта преподаватель в очках -14-16 и сказала:

– Написал? Ну, иди, ставь себе там (в журнале).

Я взял и обвел сразу три «нб»!

– А зачёт?

– Ну, и зачёт, раз всё отработано!

С ума сошли, что ли, уважаемая Галина Васильевна? Там же подпись преподавателя должна быть!

Но рядом стояла очень красивая девушка – и я расписался за ушедшего в мир иной хорошего хирурга и принципиального преподавателя. Девушка смотрела на меня большими глазами: такое в её лаборантской практике было впервые. Впрочем, в жизни настоящего студента тоже.

Саня, тут даже шампанского не надо. В следующий раз подежурь за меня в реанимации, на чай я сам пойду!

Предполагаю, мои дорогие читатели, что вас несколько удивило название нового рассказа? Что поделать, ведь я больше 20 лет анестезиолог и, в соответствии со своим профессиональным интересом, читаю литературу по специальности. Моим коллегам, анестезиологам-реаниматологам, бывшим врачам-интернам Днепропетровской и Запорожской медакадемий выпуска 90-х, наверное, попадалась монография с таким же названием за авторством профессоров Л. В. Новицкой-Усенко и Г. А. Шифрина – тогдашних завкафедрами анестезиологии и реаниматологии. Если кто не читал, постараюсь в двух словах, насколько сам понял, передать суть их коллективного труда. Будет несколько занудно, но необходимо для дальнейшего понимания.

Дело в том, что у нас в организме есть две системы, реагирующие на боль: ноцицептивная (собственно болевая) и антиноцицептивная, или противоболевая. Ноцицептивная система представлена болевыми рецепторами-ноцицепторами, реагирующими на механические воздействие или на химические вещества, создающие дефицит кислорода в тканях и нарушающие процесс окисления. Далее возбуждённый брадикинином или серотонином рецептор-ноцицептор посылает болевой сигнал через чувствительный ганглий в задний рог спинного мозга и оттуда по специфическим афферентным волокнам спинноталамического тракта в корковый, т. е. мозговой анализатор, прямиком в постцентральную извилину – сенсомоторную зону, где происходит формирование восприятия острой боли, и мы мгновенно отдёргиваем руку от горящей спички. Есть ещё неспецифический путь, который проецируется в различные области коры больших полушарий головного мозга, участвующие в организации эмоционального и вегетативного компонента боли.