Мы не позволяем детям оставаться разумными. Первая проблема в том, что если они разумны, они будут уязвимыми, они будут деликатными, они будут открытыми. Если они разумны, они смогут увидеть в обществе множество ложных вещей – в государстве, в церкви, в системе образования. Они станут бунтарями. Они будут индивидуальностями; их нелегко запугать. Их можно раздавить, но нельзя поработить. Их можно разрушить, но нельзя принудить ни к какому компромиссу.
В одном смысле разум очень мягок, мягок, как цветок розы, в другом – обладает собственной силой. Но эта сила – тонкая, не грубая. Эта сила – сила бунтарства, бескомпромиссного подхода. Человек готов умереть, человек готов страдать, но не готов продать свою душу.
А все общество нуждается в рабах; оно нуждается в людях, которые действуют как роботы, машины. Оно не хочет людей, оно хочет механизмы. Поэтому вся обусловленность делает сильным эго. Эго служит двойной цели. Во-первых, оно придает человеку чувство, что теперь он сможет бороться в жизни. И, во-вторых, служит целям общественных интересов. Теперь можно эксплуатировать этого человека; можно использовать его как средство достижения собственных целей.
Поэтому вся система образования вращается вокруг идеи амбиций; она создает амбициозность. Амбициозность – не что иное, как эго. «Стань первым, стань самым знаменитым. Стань премьер-министром или президентом. Достигни всемирной известности, оставь след в истории». Вас не учат жить тотально. Вас не учат любить тотально. Вас не учат жить в духовном изяществе, вас учат эксплуатировать других ради собственных целей. И мы думаем, что умные люди – это те, кто достигает успеха. Они коварны, а мы называем их умными. Это не разумные люди.
Разумный человек никогда не использует другого как средство; он уважает другого. Разумный человек может видеть равенство людей. Да, он видит и различия, но различия ничего не меняют в том, что касается равенства. Он полон безмерного уважения к свободе других. Он не может их эксплуатировать, он не может низвести их до вещей, он не может сделать других людей ступенями к выполнению какого-то абсурдного желания быть первым. Но мы продолжаем обусловливать детей.
Прежде чем произойдет эта обусловленность, дети безмерно разумны. Это говорил Будда, Лао-цзы, Иисус – все пробужденные. Иисус говорит: пока вы не станете как маленькие дети, для вас нет надежды. Снова он говорит: «Пока вы не станете как маленькие дети, вы не сможете войти в мое царство божье». Снова и снова он повторяет одно из своих самых красивых изречений: «Блаженны те, кто последний в этом мире, ибо они будут первыми в моем царстве божьем». Он учит неамбициозности – быть последними. Он говорит: блаженны кроткие, ибо им принадлежит царство божье – кротким, скромным людям, которые стоят в очереди последними. Было естественно, очень естественно, что общество, в котором он родился, обратилось против него – потому что он разрушал сами корни национальной амбициозности.
А евреи были очень амбициозными людьми, амбициозными до такой степени, что веками, невзирая на все опасности, пронесли в умах идею, что они – избранный Богом народ. Тысяча и одно бедствие случилось из-за этой глупой идеи; если они смогут ее отбросить, то будут приняты миром. Но они не могут ее отбросить – в нее вовлечено все их эго. И это древнее эго, ему, по меньшей мере, три тысячи лет. Со времен Моисея евреи носили идею, что они – избранный Богом народ. И вот приходит человек, который говорит: «Будьте последними!» Наше предназначение – быть первыми, а он говорит: «Будьте скромными и кроткими!» Мы – избранный Богом народ! Если мы будем скромными и кроткими, первыми станут не избранные! А евреи – очень земные люди; они не слишком заботятся о мире ином. Они принадлежат этому миру – «Кто знает о мире ином? Он говорит: „Если вы последние здесь, то будете первыми в моем царстве божьем“. Но где твое царство божье? Может быть, это только вымысел, только мечта».
