– Отсюда – ни шагу. Если стрельба начнется, уходите к своим.
– Не, командир. Если палить начнут, мы тебя не бросим.
И не переубедишь их. В разведке своих бросать не принято, но если уж вляпался, то лучше одному погибать, чем группу подставить.
Игорь пошел не прячась. Риск был, если часть старая, военнослужащие в лицо друг друга знают. Но сейчас в войска пополнение часто поступает, убытия по смерти и ранению возросли, была надежда, что пронесет. Его больше радиостанция интересовала. Где штаб, там она. Возле одной из палаток, немного в отдалении, часовой стоит. Игорь сначала решил, что там штаб. Но в палатку никто не заходил, туда не тянулись провода телефонной связи. Понял – ошибался. Обратил внимание, что лейтенант с портфелем направился из лагеря. Интересно стало – куда? Злачных заведений поблизости не наблюдается. Шел за ним в отдалении. Сложновато, далеко отпустишь, так в темноте скроется из вида, а приблизишься – засечет. Через триста метров, за рощей, опять фольварк открылся, почти копия того, где разведчики отдыхали. Лейтенант в окно постучал.
– Господин Аксельрод! Господин полковник! Вам шифрограмма!
Через минуту распахнулась дверь, вышел офицер. В галифе сапогах и нижней шелковой сорочке. Из дома доносится звук патефона, классическая музыка.
– Заходите, лейтенант.
Оба зашли в дом, лейтенант через минуту вышел и, насвистывая нечто бравурное, направился в лагерь. Случай удобный, командир части в отдалении от своего подразделения живет, и охраны не видно. Сибарит, в палатке жить не нравится, когда рядом фольварк пустой. Еще и музыку слушает, сволочь. Почему-то именно патефон Игоря задел. Подкрался к дому, обошел тихо. Часового не обнаружил. Полковник надеется, что до русских еще далеко и свое подразделение рядом. Ох, зря он так беспечен!
Игорь осторожно, одним глазком, в окно заглянул. Через щель в шторах видно, как офицер за столом сидит, читает бумаги. Тут же, на столе, патефон и бутылка коньяка и малюсенькая рюмка. Прямо идиллия, не фронтовая обстановка.
Игорь тихонько слез. Есть ли в доме другие, он не знал. Скорее всего – полковник один, иначе младший по званию вышел бы к дежурному офицеру. Но это лишь предположение. Игорь быстрым шагом направился к месту, где оставил разведчиков, обрисовал ситуацию.
– Да это же везуха! Брать надо! – безапелляционно заявил Бармалей.
– На месте решим, как действовать, – согласился Игорь. – Но никакой стрельбы. Полковника возьмем живым. А если в доме другие есть, работаем ножами.
– Поняли, командир.
Быстро добрались до фольварка. Похоже – строились они по одному плану. Это немного облегчало задачу. По приказу Игоря разведчики обошли вокруг дома, охрану не обнаружили.
– Как внутрь войдем? – прошептал Лисица.
– Волшебное слово знаю. Сим-сим, откройся, – ответил Игорь. – Значит, так, стучу в окно, вы сбоку от двери стоите. Как офицер выйдет, вяжите.
Разведчики заняли позицию сбоку от дверей, Игорь в окно постучал.
– Герр полковник! Срочный пакет!
Игорь был в немецком масккостюме, и офицер, вздумай посмотреть в окно, увидел бы своего. Видимо, ночные депеши с посыльными были явлением регулярным. Офицер открыл дверь и шагнул на крыльцо.
Сзади на него набросились разведчики. Бармалей кулаком в голову ударил – оглушить, Лиса ударил ногой под колени с задачей свалить. Однако офицер крепкий оказался, жилистый. На ногах устоял, с крыльца через ступеньки сиганул, столкнувшись с Игорем. Оба на ногах не устояли, упали, немец сверху оказался. Офицер ударил его кулаком в лицо. А уже наши разведчики навалились, каждый руку полковника схватил, назад выкрутил. Офицер орать начал, надеясь, что его услышат. Игорь заранее приготовленный кляп в рот затолкал. Пока разведчики немца держали, Игорь брючный ремень на немце расстегнул, связал сзади руки.
