– Да… На такое было бы интересно посмотреть… – улыбнулся тогда Филин. – Представить себе нашего Батю, к примеру, да в старшинских погонах! Они, афганцы эти, что, совсем тупые?
– Просто им по хрену, что там у нас и как было, командир… Это они позже начали в наших званиях разбираться, когда за них начали неплохую деньгу отваливать…
– Ну, а потом что было?
– Потом? Потом было весело, Филин… – Только улыбка Слона почему-то говорила об обратном. – Только утром следующего дня рядовые афганцы увидели, что вокруг аэродрома роют окопы и землянки русские солдаты… Первые дни для батальона пролетели в благоустройстве лагеря. На счастье, комбат оказался мужиком с хозяйской жилкой и первым научился месить глину, обжигать кирпичи, из ничего придумывать всевозможные приспособления для быта. Постепенно начало спадать напряжение у солдат: они уже не хватались за оружие при каждом выстреле, звучавшем в горах или «зеленке»…
– А уже постреливали?
– Еще как… А еще знаешь что? – Теперь «замок» улыбнулся искренне. – Рядовые солдаты Баграм мгновенно обозвали «Малой землей» – по аналогии с только что вышедшей книгой Леньки Брежнева – и первыми почувствовали и поняли, что быть им в Афганистане долго, – все до единого постриглись наголо!.. Зато наконец-то почувствовали уверенность наши летчики, развозившие по стране грузы и каждый раз при возвращении на аэродром не ведавшие, в чьих он руках. Вздохнули облегченно и семьи советников – теперь им было куда, к кому и под чью защиту бежать, если что…
– Ну, а что сам ввод, тезка? – Филину было интересно абсолютно все.
– Ввод… Ввод такой «толпы» – это всегда бардак, сам знаешь!.. – Слон прикурил от своего же окурка следующую сигарету. – То, что творилось по дорогам от Термеза и Кушки, я знаю только по слухам, а вот то, что происходило в небе над Кабулом, видел собственными глазами… И знаешь, командир… Честно тебе скажу… Не понимал я тогда, кто нами командует – дети или полные дебилы… Но то, что эти «большие мужи», в генеральских погонах, ни хрена в этом деле не волокли, так это понимали даже мои «салабоны», которые в армии были всего-то по паре месяцев…
– Расскажи, сержант! – попросил Филин. – Мне знать надо! Это не просто интерес – это еще и для нашего здоровья может быть полезно!
– Полезно, говоришь? – улыбнулся «замок». – Ну, ладно… Высадка 103-й дивизии ВДВ на Кабульский аэродром началась что-то около шести часов вечера 25 декабря… К полному «счастью» летчиков, повалил снег. Не видно было почти ни хрена метров за тридцать! Посадка самолетов шла практически вслепую!.. Тут же возникли проблемы с разгрузкой. Чтобы как можно скорее освобождать аэродром для подлетающих следом групп самолетов, «на рысях» подготовили несколько тяжелых спецавтомобилей. С их помощью оттаскивали с бетонки БМП и другую технику. В разгрузке участвовали все, даже экипажи самолетов, – трудились как негры на плантациях, потому что времени совсем не было – на все, про все экипажу «Антея» или, к примеру, «Ильюшина-76» отводилось минут пятнадцать всего-то…
– Твою мать!
– Вот-вот!.. Мы возле Тадж-Бека тогда сидели, но всю эту «карусель» видели… Знаешь, такое впечатление было, что «транспортники» тебе прямо на голову садятся! А рев!!! – Слон посмотрел мимо Филина «в никуда»… – Первая группа, говорили, состояла из семи самолетов. Шесть приземлились, а седьмой потерялся… Кто-то утверждал, что видел над горами сильную вспышку и слышал гром. А потом выяснилось, этот «Ил-76» действительно потерпел крушение. На его борту, кроме экипажа, находилось 37 десантников – офицер, трое прапорщиков, один сержант и 32 рядовых, машина с боеприпасами, топливозаправщик с бензином и полевая кухня – все из 350-го полка Витебской дивизии. Да… Выяснилось, что на высоте свыше четырех тысяч метров машина зацепилась за вершину горы и взорвалась… Снегопад, мать его, был такой, что вообще ни хрена видно не было… Эти братишки да еще весь экипаж – они были самыми первыми потерями за Речкой…
