Сын вызвал всех сразу же после завтрака.
Владимира, его первых помощников, глав губерний, большую часть императорской фамилии, генералов сарканов и человеческих, доверенных адьютантов и ведущих ученых. Кто-то пришел лично, а кто-то присутствовал по связи через окно мира.
Даже Ивана, моего сводного брата сын неожиданно пригласил на совет. Хотя обычно ему поручали скорее хозяйственные проблемы империи, нежели политические: внутренние ли, внешние ли… Иван всегда был твердым хозяйственником: рачительным, грамотным и разумным. А вот политиком – никаким.
Слово взяла Аяна, как и обычно, если именно она при помощи разных своих научных штуковин колдовала над присланным разведчиком видео.
– Смотрите. Запись получилась довольно-таки невнятная. Лазутчики сообщают в письменном виде, точнее на мини-носителе информации, что за ними ведется постоянная слежка.
– Именно за ними? – уточнил я, прервав доклад нашей семейной ученой и аналитика.
– Не только. Вообще в последние месяцы лагерь мятежников ушел в строгую секретность.
– Как до нашего первого боевого столкновения около сорока лет назад?
– Почти.
– Что же вызвало такое изменение политики наших гуманистов и активистов? Насколько помню, не так давно они открыто призывали других дворян присоединиться и помочь им сражаться.
– Перебить бы всех… – проворчал один из наших человеческих генералов – Григорий Онестин. Честный служака, верный империи много лет. За что и стал получать кровь сарканов, чтобы омолодиться и улучшать физическую форму.
Выглядел Онестин как эдакий медведь: бородатый, усатый, просто огромный. Глубокие голубые глаза смотрели пронзительно и всегда прямо. Его очень уважали солдаты и шли за ним в самое пекло. Но политиком Гриша был, скажем прямо, еще хуже Ивана. Рубил с плеча, не думая о последствиях. Хорошо, что ему этого не позволяли.
Онестин руководил во время сражений. Но не в подобных нынешней ситуациях.
– Убить всех повстанцев за раз? И поднять против себя пол империи? – вскинул бровь Тарлан. – Отец прав. Нельзя просто так с ними расправиться. Это будет выглядеть как…
– Геноцид, – подсказал я.
– А еще соседи тотчас оживятся и начнут предлагать всем убежища от тиранства и варварства императора. В том числе и сарканам, шокированным тем, что мы, ни с того, ни с сего жестоко перебили столько народу. Женщин, детей, в том числе, между прочим, – добавил Саша.
– Да почему же ни с того, ни с сего! – возразил Онестин. – Очень даже с того. Разве они нас не атаковали? Делали набеги на гвардейские расположения. Да и на обычные воинские тоже…
– Ты сам ответил на свой вопрос, Гриша, – вклинился я. – Они атаковали военных, и только, но не гражданских. А ты предлагаешь, не разбирая, убить и гражданских в поселке повстанцев.
– Дак женщин и детей можно оставить. Ну, кто не полезет в самое пекло.
– Вот именно! Кто не полезет. А мужчин, которые не воюют? Тоже в расход? За какие грехи?
– Так они ведь прислуживают нашим врагам!
– За это судят. Мы даже пленных просто так не убиваем. А тут… Нет, тут надо действовать осторожней. И ты забываешь о важном моменте.
– О каком? – искренне удивился Онестин.
– У многих повстанцев есть родственники: близкие и не очень. И они пока еще верны императору. А что будет если их близких убьют просто так, даже не во время сражений? Даже не в момент реальной агрессии? Ты как думаешь?
