Вот теперь и я свою историю расскажу. Интересно, поплачем или посмеемся?
Заходим в ее квартиру, и я сразу вдыхаю аромат свечей, что дарила на 8 марта. Аня любит уют и запахи, поэтому я ей всегда ищу какие-то милые штучки. А на свечи денег не жалею.
— Кидай все сюда. Пипир у мамы, так что никто грызть ничего не будет.
— Избавилась? — спрашиваю и улыбаюсь.
— Он, чтобы вы знали Милана Батьковна, единственный кобель в моей жизнь. Он и мой босс-тиран. Как я от него избавлюсь? На случке он.
— Пипир или босс? — снимая тренч, интересуюсь следом.
Аня смотрит на меня с плотно сжатыми губами, которые разъезжаются в улыбке. И мы хохочем.
— Мой руки, сейчас горячие бутерброды наготовлю и кофе, чтобы потом вино пить не на пустой желудок.
— Ой, Ань! Сегодня же...
— Суббота! Да, выходной, представляешь, а ты в пять утра заявилась! Так что сначала завтрак, потом слезы и вино.
— Да плакать там не над чем, наверное, только над моей дуростью.
— Ну, вот и поплачем. А вообще, у меня внеплановый отпуск. Мой тиран свалил к маме в Германию по семейным. Сказал, что без него никаких сделок не совершать, так что я как референт могу отдохнуть.
Я хочу поговорить про Анины дела, про работу и почему она вернулась к своему тирану. А не рассказывать о том, как лопнул мой мыльный пузырь счастья.
— Жду на кухне, ты отличное время подгадала, Мил, — говорит Аня и уходит готовить завтрак. Я хочу окликнуть ее, что она телефон забыла, и вдруг вижу входящий пуш.
«Готовься, в четверг прилечу. Будешь возвращать долг».
Имя отправителя — «Тиран».
Я скидываю оставшуюся верхнюю одежду и несусь на кухню.
— Ань, это что такое? — сую ей телефон с горящим экраном. Она уже нарезает ветчину. Вчитывается в пуш и опускает голову.
— Шутки у него дурацкие, — говорит, а голос дрожит. И она еще надеется, что я поверю?
— Что за долг, Ань?
— Да какая разница, Мил? Не перед банком же. Решу я вопрос со своим тираном.
— Ты поэтому на работу к нему вернулась?
Она откладывает нож и принимается за заварник, насыпая туда черный чай.
— Маме операцию надо было срочно проводить, я подумала, что за спрос же денег не возьмут, а он... взял. Не деньгами. И долг не деньгами, так что не переживай, Мил. Все не так страшно, — улыбается Аня, а я смотрю на нее и внутри волна злости поднимается.
— То есть ты хочешь сказать, что твой босс воспользовался ситуацией, чтобы в постель тебя уложить? Ты же от него ушла из-за домогательств.
Аня опирается поясницей о кухонный стол и еще руками за столешницу держится, словно упасть боится.
— С Вадимом все сложно. Кто услышит, то подумает, что это очередной бабник при деньгах, но ты же знаешь, что он хуже ледяной глыбы на работе. Но со мной все как-то не так. Я уже и понять его даже не пытаюсь. Завершу выплату долга и уйду. Не переживай, пожалуйста. У меня все под контролем.
Я обнимаю подругу, и мы стоим вместе, вцепившись друг в друга.
— Спасибо, что ты у меня есть, Анюта. Вот как бы я без тебя жила?
Аня всхлипывает и гладит меня по спине.
— Ну хватит, я сейчас разревусь, а мне надо экономить их на твою офигенную историю, которую ты мне привезла вместе с собой в пять утра, — слышу теплые смешливые нотки в голосе.
Аня меня этим всегда поражала: никогда не позволяет себе долго страдать над чем-то. Поплачет, вытрет слезы и дальше двигается.
Мне такому только учиться!
Я сажусь за стол и забираю из ее рук заварник, потом чашки, а она возвращается к готовке горячих бутербродов.
