- А можно там, где пицца и мороженое?
Ну, вот. Даже логопедические крохотные дефекты исчезли, что Маше было лишь на пользу.
- Можно, конечно! - даже не взглянув на меня, ответил Красовский и направился бог знает куда, унося на руках нашу дочь.
Маруся бесперебойно болтала, съев с моего разрешения аж два куска Маргариты. Я справедливо решила, что раз мы пришли в пиццерию, будет глупо вместо фастфуда заказывать, например, суп. Но строго сказала Робу, что данные мероприятия, когда мы идём питаться неправильно, у нас не в чести.
Мы выслушали историю о предстоящем выступлении, где Марусе выделили роль и дали учить стишок, о том, как Виктория Викторовна сегодня уснула, сидя на детском стульчике и даже всхрапнула, и когда я смотрела на Роберта, что слушал дочь с неподдельным интересом, гадала, надолго ли его хватит. Это сейчас для Красовского всё ново, но Маруська же так выдаёт мне совсем не краткий отчёт каждый день. Как быстро и он начнёт засыпать и всхрапывать в будущем?
- Малыш… мы с Робертом встречали тебя сегодня вдвоём не просто так, - сказала я дочери, когда поток её новостей о буднях в саду иссяк.
Она забавно приподняла брови и стала вертеть головой туда-сюда, ожидая продолжения. Незаметно пнув Роба под столом, я тем самым дала ему знак начинать. Это же его задача - рассказать всё о своих прегрешениях, а не моя.
- Марусь… в общем, я не так давно узнал, что ты… моя дочка, - сказал Красовский, и тут же глаза Машули засияли.
Клянусь, я готова была уже сказать бывшему мужу, что он может просто сознаться, что поступил плохо по отношению ко мне, не вдаваясь в подробности, но он застрочил, как из пулемёта:
- Мама не говорила тебе об этом потому что я перед ней очень виноват. Она была… немного крупнее, чем сейчас. Я любил её и такой, но чёрт дёрнул меня ей об этом напоминать почти каждый день. И однажды я сказал ей, что её развезло…
- Куда? - пискнула Маруська, вклиниваясь в этот словесный поток.
Мне тоже очень хотелось вклиниться, но я сильно подозревала, что это завершится очередной перепалкой, которая окончательно собьёт нашу дочь с толку.
- Ну… я сказал ей, что она стала очень… крупной. А она уже ждала тебя, это было нормально. В общем, вот, - неловко закончил бывший муж.
Дослушав, Маша моргнула раз-другой. Смотрела на Роберта во все глаза, и что там происходило в её голове, знать я не знала. Наконец, она просто спросила:
- Как ты мог, папа?
Мы растерянно переглянулись. Совсем не этого разочарования я добивалась, когда заставляла Красовского рассказать всё дочери.
- Мама ведь такая красивая! - добавила Маруся, и Роберт бросился её заверять:
- Мама очень красивая! И тогда была просто прекрасна! Это я дурак… Машуля. Но сейчас, когда я знаю, что ты моя дочь, я очень хочу поумнеть. И, возможно, мама не просто сможет простить меня за прошлое, но и принять обратно…
Я не успела дослушать, когда поняла, куда станет клонить Роберт. Наверняка уже подумал, что сможет использовать нашего ребёнка, чтобы подкатить ко мне свои причиндалы. Ещё бы! Теперь же я не пышка, которая опасается вставать на весы, а весьма себе барышня в его вкусе. Вот только есть одно «но». Он из моего вкуса вышел ровно в тот момент, когда изменил.
- В мамины планы это не входит, - отрезала я, сложив руки на груди.
И пока глаза Маруси не зажглись надеждой, добавила:
- А то я живо тебе напомню, что грехов в твоей исповеди должно быть гораздо больше, Красовский!
