Я улыбнулась. В темноте, в начале шестого это было милым воспоминанием. Раскрасневшееся лицо Богдана и вытянутые трубочкой губы, которые мечтали о продолжении. Мне не понравилось! Я вообще поначалу решила завязать с поцелуями, думая, что всё это несусветная гадость, но позже поняла: не все они одинаково мерзки. Может всё дело в том, что к нему у меня абсолютно ничего не было?
Подруги говорили, что я идиотка и не замечаю того, что у меня под носом. А я смотрела далеко вдаль, желая познать неизведанное, словно Даня был для меня открытой книгой, у которой уже давно закончились страницы. Но я дорожу нашей дружбой по сей день. Никто не может сравниться с ним в этом. Он придёт в любое время дня и ночи!
- Всё потому, что он влюблённый идиот! – замечала на это Жанка, одна из моих «подруг». – А тебе нравится, что есть запасной аэродром, на который можно при случае приземлиться.
Я фыркала, отвечая, что никуда приземляться не собираюсь, а она просто завидует, что не имеет подобных отношений.
Выбралась из комнаты, надеясь никого не разбудить. Прошла мимо спальни отца, в которой горел свет. Дверь была приоткрыта, и я услышала какую-то возню. Не знаю, почему в голову сразу пришло, будто он лежит на полу, не в силах подняться, и я рванула дверь. Мой отец распластался на кровати, а сверху прыгала какая-то молодая девица. Я ахнула и тут же отвернулась, сбегая из комнаты и пытаясь забыть увиденное. Кажется, теперь, даже когда он будет одет, стану представлять сегодняшнюю картину.
Спустившись на цыпочках вниз, открыла холодильник, доставая молоко, и открутила крышку. Не имею права вмешиваться в его личную жизнь. Официально отец давно разведён и может делать всё, что ему вздумается в рамках закона. А вот я права вламываться в его комнату не имела.
Зажигается свет. Стою как вор, пойманная с поличным.
- Извини, я думала, тебе плохо, - тут же признаюсь, а он усмехается.
- Мне как раз было хорошо, пока ты не вошла.
Подходит и берёт стакан, протягивая мне.
- Сколько раз говорить тебе, что ты не одна в доме.
- Да, папочка, - растягиваю идиотскую улыбку, наполняя стакан. – Кто она? – отпиваю белую жидкость, смотря на отца.
- Красива девушка, - пожимает плечами.
- Она не слишком молода для подобных вещей?
Он на секунду замирает, смотря на меня пристально, будто пытается понять, не знаю ли я ещё чего.
- Ей двадцать три, - отвечает.
- Ого! – вскидываю брови. – Такая большая.
- Ёрничаешь? – кривится отец.
- Пап, давай начистоту. Она младше меня!
Только что себе говорила, что не имею права вмешиваться в его личную жизнь, и вот вам – делаю противоположное. Но это и впрямь за гранью моего понимания.
- Предлагаешь, найти ровесницу? – усмехается отец.
- Нет, - пожимаю плечами. – Просто рядом с ней я буду комплексовать, - не могу сдержать улыбки. – Можно чуть-чуть постарше? – делаю между большим и указательным пальцем зазор. – На трёшечку. Буду звать её тётей.
Отец хохочет.
- А что, если она мне нравится?
- Пааааап, ну о чём с ней вообще можно говоришь? Помню себя. Молодая и глупая.
- Кто сказал, что я с ней разговариваю? - смотрит на меня спокойно, и я сдаюсь.
- Ладно, главное, чтобы ты был счастлив.
Отставляю стакан и подхожу вплотную, чтобы прижаться. И снова кажется, что я стала маленькой, утопая в его объятьях.
- Я тебя люблю, - произношу, и слышу те же слова в ответ.
11. Глава 10
Ближе к обеду позвонил Пилюгин с хорошей новостью. Я могу беспрепятственно попасть в дом и находиться там, пока документы не будут окончательно подписаны, и он не отойдёт Гару. Это были слова адвоката Игоря, который растягивать дело намерен не был. Поблагодарила старика, говоря, что заскочу к нему на днях, если появятся новости, потому что ничего большего Вячеслав Борисович для меня сделать не мог.
