– Дежурный врач тут? – интересуется сотрудник.
– Вот он, – киваю в сторону Александра Феликсовича.
– Да, мы уже узнали у медсестры, что ваш муж в тяжелом состоянии, но хотелось бы более точного диагноза и понимания перспектив, – он переключается на врача и быстрым шагом подходит к нему, – сотрудник полиции оперуполномоченный Луценко. Вы лечащий врач Литвина?
– Я. Меня зовут Александр Феликсович. Чем могу помочь?
Они отходят в сторону. Разговор занимает всего минут пять. Однако после него лицо этого мужлана становится немного мягче. Не то чтобы врач стал менее враждебно ко мне относиться… Но видимо понял мотивацию. Хотя о чем я думаю?
Когда полицейский возвращается, мы тут же направляемся в машину. Впереди обыск, а мне хочется просто спать. И как только мы садимся в служебный автомобиль, голова становится совсем тяжелой, на меня наваливается дремота. Однако сквозь сон слышу разговор:
– Так что врач сказал-то?
– Вроде выживет этот Литвин. Но вот останется ли он в себе – хороший вопрос.
– А если не останется? И если он наличку хранит не дома? А в другом месте?
– Значит будем искать в другом месте… Рассвет скоро.
Ровный звук мотора меня укачивает, и я уже дальнейшего разговора не слышу. Я сплю, и мне снится как мы со Славой гуляем по Анапе, смеемся. И он совсем мне не изменял, не предавал и не крал деньги. А еще он здоров, а эта мерзкая Екатерина не смеялась надо мной и моею наивностью.
Обыск проходит достаточно быстро. Помимо полицейских присутствуют еще какие-то мужчина и женщина, как мне объяснили – понятые. Вопреки ожиданиям, мне не переворачивают квартиру. Сотрудники органов, надев перчатки, открывают все шкафчики, заглядывают под кровать, простукивают стены и пол…
Мне вспоминаются слова этой Екатерины, что тридцать восемь миллионов наличными займут едва ли не половину комнаты. Поэтому видимо полицейские особенно-то и не стараются. Первичного осмотра достаточно, чтобы понять, что денег тут нет.
А еще нет предметов роскоши, дорогой техники или украшений. Мы всегда жили скромно. На мою зарплату фельдшера скорой помощи особенно не разгуляешься, поэтому мне приходилось брать дополнительные смены. Да и Слава как-то заработками не радовал. Хотя сейчас я уже не уверена, он и правда мало зарабатывал, или деньги уходили на эту самую Екатерину?
– У вас есть сейф? – спрашивает полицейский. Ну да, сейф. Было бы что хранить в этом сейфе! Мотаю головой:
– Нет, мы обычная семья. У нас нет вещей, которые имело бы смысл туда прятать.
– Была бы обычная семья, нас бы тут не было, – смешок. Но мне грустно, потому что оперативник прав.
Я сижу в кресле, наблюдая за обыском и с трудом сдерживаясь чтобы не заплакать. Кто бы мне сказал неделю назад что меня ждет! А теперь…
– У вас есть золото? В слитках например?
– Что вы! Только обручальное кольцо и сережки. Они на мне.
Это похоже на какой-то сюр! Мы живем в квартире, за которую еще кредит отдавать пятнадцать лет! В Москве цены очень высокие… И на эти несчастные тридцать три квадратных метра тратишь половину жизни. Я отдавала свою половину зарплаты на ежемесячный платеж, а Слава – свою. Если конечно он не врал о своих доходах.
Только теперь что делать – непонятно. Одна я не смогу выплачивать. По крайней мере в том же режиме.
Как мы копили на взнос – это отдельная грустная история. Спасибо бабушка мне участок подарила, было что вложить. И у Славы была накоплена сумма. Вот и хватило на однушку на юге Москвы. Зато метро рядом…
