— Это была деловая поездка, — со всей серьёзностью муж вносит ясность в мои не радужные мысли, видимо, подумав о том же о чём и я. — Не накручивай себя, Ева. Я нигде и никогда не появлялся с Сати на людях.
— Ты её любишь? — вырывается как-то само собой.
— Между нами были отношения без обязательств.
Доверительность, с какой Руслан посвящает в тонкости их тесного контакта, просто потрясает. Внутри зреет праведное возмущение — вместе с ним меня одолевает едкий сарказм.
— Нигде и никогда?.. — многозначительно повторяю его утверждение, сняв с плиты закипевший кофе. — Очень предусмотрительно с вашей стороны. Почти. Наверное, мне стоит поблагодарить за это вас обоих?
Даже не знаю, радоваться или огорчаться, что их связь не успела стать публичным достоянием. В голове никак не укладывается откровенный цинизм. Вся трагедия нелепой ситуации заключается в механизме замедленного действия. Наигранное или кажущееся бездействие Сати — всего лишь вопрос времени, и неизвестно, как она может поступить завтра.
— Тебе не стоит придавать значение её словам, где бы Сати ни появилась и чтобы ни сказала, — без заминки советует Руслан, намазывая сливочный сыр на тосты.
Какая прозаичность. К чему мы, чёрт возьми, пришли… Говорим о его любовнице, занимаясь приготовлением завтрака, словно обсуждаем прогноз погоды.
— Как скажешь, дорогой, — наливая в чашечку кофе, иронизирую я, не дав очередной волне безысходности накрыть меня. — Деловые партнёры не заостряют внимание на непристойных мелочах.
— Что случилось, Ева? Сати опять беспокоила тебя? — оторвавшись от готовки тостов, хмуро спрашивает Руслан и устремляется ко мне.
На ходу он выглядит пугающе, с непроницаемым взглядом и каменным выражением лица.
Особенно, когда припирает к мраморной столешнице и упирается кулаками в гладкую поверхность. Мне жутко неудобно держать в руках нагревшийся фаянс, потому что он нависает сверху, и чтобы не пролить на его рубашку горячую жидкость, я вдавливаюсь поясницей в твёрдый край стола.
— Так что случилось?
— Ничего, кроме того, что уже приключилось, — продолжаю язвить и совсем не узнаю себя от внезапно прущей стервозности: — Знаешь, пребывая взаперти, я много о чём думала. Тебе и Демидовым важна безупречная репутация, так ведь? Раз нам придётся жить под одной крышей, — надеюсь, долго не заживёмся, — позаботься об имидже семьи. Приструни свою любовницу.
Кажется, спокойствие Руслана впервые даёт трещину. Он крепко сжимает челюсти и отступает назад. Чашка с кофе оказывается у него в руках — затем с грохотом отправляется в мойку. Не представляю, какая расплата грянет за дерзкую пощёчину, но осмеливаюсь закончить тираду:
— Мои родственники знают про неё.
— Больше Сати не перегнёт палку, — принимая резонность требования, удивляет он мирным тоном. И ещё сильнее, когда вместо санкционной меры нежно проводит ладонью по моей щеке и, затрагивая взглядом пульсирующую жилку на шее, мягко произносит: — Ты не пленница в нашем доме, Ева.
— Как тогда понимать присутствие охраны? — развожу руками, сбитая с толку внезапным доверием мужа.
— Это временная необходимость. В остальном — веди прежний образ жизни.
В подтверждение своих слов Руслан ненадолго уходит и возвращается на кухню с клатчем. Он отдаёт мне конфискованную вещь, а затем отвлекается на вибрирующий сотовый.
— Да, — отвечает кому-то сухо, сняв трубку. Я оставляю его одного, а по прихожей разлетаются обрывки фраз: — Во сколько там нужно быть?.. Жди… скоро буду…
