Сижу в своем кресле у окна и любуюсь мрачным осенним небом. Оно очень подходит к моему тяжелому настроению.
Незаметно глажу под кофтой живот. Не люблю привлекать внимание к своему положению.
Но соседу, спящему с наушниками в ушах, к счастью плевать на меня, мое положение и настроение.
Поднимаю руку выше, чтобы прижать к ноющему сердцу.
Как-то оно неприятно тянет, и я стараюсь сменить положение тела, чтобы болезненные ощущения прекратились.
Обычно родители поддерживают меня. Надеюсь, так будет и в этот раз. Потому что идти одной против всех гораздо труднее. Особенно беременной женщине.
Через какое-то время мне даже удается ненадолго заснуть. Но этого мало, и, выходя из самолета, я очень хорошо чувствую, что не спала прошедшей ночью.
Голова кружится. И я даже не сразу замечаю папу, который машет мне рукой, привлекая внимание.
Он подходит сам и обнимает меня за плечи, прижав к груди.
И я не знаю, что происходит, но из моих глаз снова потоком начинают литься слезы.
- О-о-о… - тянет он, гладя меня по голове. – Понятно – понятно… с Антоном поссорилась значит?
- Я развожусь с этим предателем! - реву уткнувшись в отцовскую куртку.
- Ну вы даете, конечно… - бурчит он, неловко хлопая меня по спине. – Поехали домой, дочка. Мама там ждет, я ей позвонил.
Папа одной рукой хватает чемодан, другой подталкивает меня к выходу из зала ожидания аэропорта.
- Так уж сразу и разводитесь? – спрашивает папа, когда мы садимся в его машину и отъезжаем.
Я сижу рядом с ним на переднем пассажирском сидении и сморкаюсь в его отглаженный мамой носовой платок.
- Пап, видео, на котором он спит со своей помощницей, облетело вчера все новостные паблики.
- Мда-а-а…, - папа осуждающее качает головой. – Говорил я Антону, что политика портит людей… и вот результат…
- Это прокисшее молоко портит кофе, если его туда добавить. А человек сам выбирает делать что-то плохое или нет. Разве не так ты меня учил?
Я ерзаю на сидении, потому что мне снова неудобно. И бог колет, и в сердце отдает. Еще и глаза слипаются от усталости.
- Так, Лиза, так, - соглашается папа. - Разочаровал меня, конечно, твой Антон.
- Он больше не мой… - я зеваю, закрывая глаза.
А просыпаюсь от того, что папа трясет меня за плечо.
- Приехали, доченька, пойдем в дом.
Вылезаю из машины и вижу маму, бегущую мне навстречу. По глазам понимаю, что она уже все знает.
Не удивительно, ведь с интернетом она дружит лучше, чем папа.
- Ах, Лиза – Лиза… - мама крепко меня обнимает. - Ох, доченька, ну как же так?
- В дом идите! – велит отец, затаскивая на крыльцо мой чемодан. – Октябрь на дворе, застудитесь на улице обниматься.
На кухне мама сажает меня за стол. И я уныло ковыряю в тарелке, до краев наполненной целой кучей разной еды.
Мама всегда была хорошей хозяйкой. И она считает своим долгом кормить всех вокруг до отвала.
Вот только у меня совсем нет аппетита. И кусок в горло не лезет.
Под строгим маминым надзором накалываю на вилку кусочек тушеного мяса и отправляю его в рот.
Я уже успела в двух словах пересказать ей вчерашние события и убедилась, что слухи добрались быстрее меня.
- Правильно, доченька, - мама подкладывает мне на тарелку еще салата. – Я бы тоже с твоим отцом развелась, если бы он мне с какой-то мымрой изменил!
Папа давится чаем, который пил, и маме приходится похлопать его по спине.
- Вова, ну ты чего, - ворчит мама, - пей аккуратнее.
- Вы меня в могилу сведете со своими разводами, - говорит отец, откашлявшись. – В общем, мы тебе рады, Лиза. Прокормим и тебя, и внука. Не переживай.
