— Бери, — поторопил он.
А… Понятно.
— За кражу из императорской сокровищницы положена казнь с отсечением головы, — сказала я медленно. — Вчера меня казнили за кражу артефакта из твоих покоев, но вчера я была особой графской крови, поэтому отделалась лишением титула и магии, а сегодня я уже вея. У веи нечего взять кроме жизни. Тебе недостаточно развода, ты хочешь, чтобы я совершенно точно умерла.
Ядовитая злоба растеклась в груди. За что они так со мной?
Теофас подскочил ко мне, впечатывая обратно в кресло, нависая сверху. Зрачок расползся на всю радужку, и из его глаз на меня смотрела смоляная тьма.
— Думай, что говоришшь...
Я вжалась в бархатные подушки, но дурной нрав требовал выхода. Хотелось отхлестать его по белым щекам до багровых пятен, вцепиться в кудри и оттаскать по полу. Эта мысль так меня изумила, что я почти подняла руку для смачной пощечины, но в последний момент остановилась.
— Действует, — шепнула счастливо.
Посмотрела в потемневшие до январской ночи глаза и рассмеялась. Когда Теофас был таким, я с ума по нему сходила. Всякий раз, когда видела его на пике эмоций, меня скручивало ответной реакцией. Дергало, как арестанта, вслед за конвойным по одной цепи. Хотелось зацеловать, затискать, утащить под балдахин, спрятать, подобно сокровищу, поддаваясь животному, неконтролируемому приступу влюбленности в Истинного… А теперь хотелось дать ему пощечину!
— Что действует?
Теофас с подозрением наклонился ниже. В глубине его глаз полыхнул огонек, сменяясь непроглядной тьмой.
— Разрыв связи! Я больше не люблю тебя, Ваше Высочество.
Счастливо рассмеялась Тео в лицо, чувствуя легкое опьянение от внезапно наступившей свободы. Стальные тиски, вечно сжимающие сердце, разжались.
— А раньше, что, любила?
Теофас положил мне ладонь на щеку и большим пальцем провел по губам. Раньше он никогда… Никогда. В нашей жизни случился всего один поцелуй, в день, когда обоим исполнилось по семнадцать лет. Сейчас мы были ненамного старше.
Что такое драконьи двадцать? В этом возрасте юные дракониры только пробуют свои силы в поступлении в Академию, оборачиваться еще никто не умеет. Даже наш брак имел статус помолвки. Мы жили в одном доме, ели за одним столом, учились с одним учителем, но не смели коснуться друг друга.
До исполнения двадцати пяти лет запрещалось скреплять магические браки на ложе, в лучшем случае это было просто опасно. Бывали случаи, когда Истинные, не утерпев, разрушали связь, не сумев удержать магию. Они калечились из-за нее или калечили друг друга. Ходили слухи, что прабабка нашего императора сожгла своего Истинного, потому что сочла традицию двадцатипятилетия сказочной и необязательной.
— Раньше любила.
С вызовом подалась вперед, уставившись Тео в лицо, с упоением отслеживая мимолетные эмоции. Растерянность, шок, обреченность. Похоже, новая Эльене, лишенная Виладжо нравилась ему куда меньше, чем та, которая заглядывала ему в рот и была готова целовать следы сапог.
Но это неважно. Главное, чтобы мне она нравилась.
Я отрыла рот, намереваясь изречь еще какую-нибудь доводящую Теофаса до бешенства гадость, но тот с силой сжал меня за плечи и поцеловал. Хотя на поцелуй это походило так же мало, как нападение дикого бизона напоминало полет лебедей. Он жарко атаковал мой рот, сжимая плечи, полностью заперев меня в чертовом кресле и не давая шелохнуться. Это было почти больно, но я терпела. Сколько лет я мечтала о таком поцелуе? А он оказался болезненным и жестоким.
