Дверь палаты открывается, и я, вытерев слезы, поворачиваю голову. Едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться, потому что на входе стоит партнер Сергея, Андрей Сергеевич Добрынин со своей драгоценной дочкой Виолеттой. А эта-то чего приперлась? Посмотреть на то, как умирает мой муж?
- Здравствуй, Александра, - Андрей Сергеевич подходит ближе и качает головой.
- Здравствуйте, - отвечаю и снова смотрю на мужа.
- Как он?
- Пока без сознания. Еще слишком мало времени прошло. Вчера сделали операцию. Сегодня Сережа ненадолго приходил в себя, но меня здесь не было. Врач говорит, что у него частичная потеря памяти.
- Правда? - Я перевожу взгляд на Добрынина, потому что мне показалось, что в его голосе сквозила заинтересованность. - И как скоро он все вспомнит?
- Прогнозов врач не дает. Сказал, что, может, никогда и не вспомнит.
- Что ж, будем надеяться на лучшее. - Добрынин сжимает мое плечо. - У нас с Сергеем незакрытая сделка, нужна подпись на документах. Ты, как прямая наследница…
- Что вы такое говорите? - я подскакиваю со стула. - Какая наследница?! Он ведь еще жив!
- Тише-тише, Александра, не кипятись. Просто Сережа будет сокрушаться, если сделка не будет закрыта.
- Я не буду ничего подписывать! Скоро он придет в себя и сам все сделает.
- Хорошо. Но затягивать нельзя.
- Да у меня нет доверенности на подписание документов!
- Есть. Сергей сделал. Там не хватает только твоей подписи. Тебе достаточно заехать к его юристу, подписать, и после этого ты можешь участвовать в его бизнесе от его имени.
- Нет, - отрезаю. - И вообще вам пора. Сергею нужно отдыхать.
- Да, мы, пожалуй, поедем. Но ты подумай насчет документов. Хорошая сделка может сорваться.
- Я уже подумала. Поправится, сам все подпишет.
- Выздоравливай, Сереженька, - тихо произносит Виолетта и гладит его по руке, стоя с другой стороны кровати.
Когда только успела туда подойти? Хочется отбросить ее руку, но затевать драку в больничной палате вряд ли хорошо. Так что мне остается только, скрепя зубами, смотреть на то, как хищный красный маникюр соскальзывает с кожи моего мужа, и наконец Добрынины покидают палату.
Заняв свое место на стуле, я глажу руку Сережи и разговариваю с ним. Прошу прийти в себя, не бросать меня, не пугать. А потом так и засыпаю в скрюченном положении. Утром, когда врач приходит на обход, я по его просьбе выхожу из палаты.
- Александра Ивановна, - водитель подскакивает с пластикового стула в коридоре. - Вам нужна помощь?
- Михаил, давайте на пару часиков съездим домой. Хочу принять душ, переодеться и немного отдохнуть.
- Конечно. Пойдемте.
- А вы тут всю ночь, что ли сидели? - спрашиваю, когда мы идем по коридору.
- Нет. Ночью меня не пустили. Я утром пришел. Но ночевал в машине на парковке.
- Не замерзли?
- Нормально, - отмахивается он.
Мы выходим на утренний мороз, и я ежусь, кутаясь в шубку. Набрасываю капюшон и тороплюсь к машине. Михаил открывает для меня заднюю дверь, и я проскальзываю на кожаное сиденье. Едва машина отъезжает от бордюра, мой телефон звонит. Хмурюсь, глядя на фамилию Добрынина на экране.
- Слушаю?
- Доброе утро, Александра, - произносит Андрей Сергеевич.
- Доброе, - отзываюсь осторожно.
- Скажи, ты не передумала насчет сделки?
- Нет.
- Ну ты смотри, конечно, сама. Но твой муж не зря со мной работает столько лет. У меня чуйка на хороши сделки. Если эта сорвется, Сергей будет злиться. Не боишься вызвать гнев мужа?
