Потом он взял кроссовок и вытащил из него стельку. Приложив стельку к стопе, покачал головой, и поднял взгляд на Нину. Она резко отняла руки от лица, чтобы он ничего не заметил.
–– Вам нужна обувь по размеру, – сказал Антон то, что она меньше всего ожидала услышать. Какая такая обувь? О чем он? Через жар смущения она не сразу поняла, а когда поняла – рассердилась. Да что за дичь! Она тут краснеет, как восьмиклассница, по телу волнами пробегает дрожь, а он про кроссовки! Плевать на них!
–– У меня отличная обувь! – резко сказала Нина, схватила носок и быстро его натянула, а потом вскочила, чтобы надеть кроссовок. Но ноги подкосились, и она тут же свалилась.
Антон успел вскочить и подхватил её, удержав на руках так, чтобы она босой ногой не коснулась земли. Несколько мгновений он смотрел на неё так, что Нина забыла дышать. А потом осторожно посадил назад.
–– Отличная обувь, но не по размеру, – спокойно сказал он.
Нина, не отрывая от Антона сердитого взгляда, нашарила ногой кроссовок и резко встала, коснувшись грудью его груди. Она тяжело и раздраженно дышала, а он не отошел ни на шаг.
–– Рану нужно перевязать пластырем.
–– Я сама разберусь! – резко бросила Нина и толкнула Антона в плечи быстрее, чем успела бы себя остановиться.
Чего он над ней нависает, как угрожающая гора… как Вадим. Упивается её смущением и беспомощностью? Хватит ей одного идиота, который вечно указывает, что делать. А тут еще один! Злость на саму себя за слабость, тугим узлом завязавшуюся в животе, смешивалась со страхом, что и этот будет таким же… Пусть с тёплыми глазами, пусть с лёгкой полуулыбкой, пусть с этой странной заботой, но таким же – злым, жестоким, беспринципным, пугающим… Если хочет быть таким – пусть катится с этой самой горы!
Не обратив внимания на всех остальных, Нина обогнула удивлённого Антона и быстро похромала вниз по дороге, чувствуя, как глаза наливаются слезами. От обиды на собственную глупость она даже боли не чувствовала. А когда поняла, вдруг остановилась, ногу как будто резко прострелило, хоть садись на дорогу. Глотая слёзы, Нина поискала руками по карманам, но лейкопластыря у неё конечно же с собой не было. Она и не подумала его взять, никогда эти кроссовки её не подводили. И что же делать? Сидеть тут и плакать, как дуре? Ничего у неё не получается…
Нина утёрла ладонью непрошенные слезы, слыша, как за спиной шуршат ноги по каменистой дороге. Нужно встать и идти дальше. И тут рядом с ней опустился походный рюкзак. Нина не обернулась, пока перед её лицом не оказался пластырь в женской тонкой руке.
–– Ну ты даешь, подруга, – сказала Лиза, совсем недружелюбным тоном.
Группа остановилась. Антон посмотрел на Нину слегка непонимающий взглядом.
–– Нина, без вас мы никуда не пойдём.
Нине показалось, что он мог бы сказать что-нибудь еще навроде «если придётся, я потащу тебя за волосы», но Антон больше ничего не говорил, только смотрел на неё очень внимательно и выжидательно. Нина приняла лейкопластырь и заклеила мозоль, чтобы не тормозить всех остальных.
До гостиницы добралась кое-как. Очень хотелось опереться на чью-нибудь руку, но Нина на каждое предложение отказывалась. Совершенно измученная она рухнула на кровать в своём номере и наконец поняла, в какую ловушку угодила. Сбежать даже с подножия этой горы невозможно, просто потому что единственное, чего теперь ей хочется – есть и спать.
