— Ничего себе, страшный такой? Может душа у него светлая? И характер хороший и богатый.
— Боже, что ты выдумываешь? Я его даже не видела, — в памяти во всех подробностях всплывают только крупные ноги в больших ботинках.
— Ну ничего, я думаю, сразу узнаешь своего суженного, — кидаю в Маринку подушку. Она со смехом её ловит и отправляет обратно, прямиком мне в лицо.
— Эй, — не успеваю возмутиться, Маринка заглядывает в свой телефон.
— Кстати, что с твоим телефоном? Алёнка мне вчера раз десять звонила и писала.
Я в шоке вылупляю глаза, — Боже мой, Алёнка! — оглядываюсь по сторонам в поиске своего телефона.
— Не переживай, я с ней уже поговорила. Успокоила. Эта дурёха на пару с Артёмом обзвонила все больницы. Звонила в милицию… — Маришка делает многозначительный взгляд.
Вскакиваю с дивана, начинаю метаться по комнате в поисках своей сумочки. Неужели потеряла? Я сейчас с трудом помню события минувшего вечера. Они у меня совместились в один огненный клубок. Который ещё попробуй размотай.
Сумочка лежит в коридоре на тумбочке с зеркалом. Заглядываю внутрь, телефон на месте. Только разряженный в ноль, даже не включается. Замечаю своё отражение в зеркале и чуть не отпрыгиваю от неожиданности. Надо срочно приводить себя в порядок. Но сначала, поговорить с дочкой.
— Мариш, дай свой телефон, я Алёнке позвоню. Мой телефон сдох, даже не включается.
— Звони, конечно, — протягивает мне с готовностью свой телефон подружка. — я пока кофе нам сварю.
— Алёнка... доброе утро, дочка, — в трубку слышу, как дочка вздыхает с облегчением.
— Мамуль, ну ты дала жару. Я так волновалась. Думаю, ну всё загуляла мать. Открыла я ящик “Пандоры” на свою голову.
— Солнышко, прости непутёвую мать. Это первый и последний раз, честное пионерское. — говорю, а у самой такое тёплое чувство в груди от слов дочки.
— Мамуль, ну ты чего, я, наоборот, хочу, чтобы ты жила полной жизнью, а не сидела безвылазно дома. Но в следующий раз предупреждай, пожалуйста.
— Обязательно моя родная, — ну вот, теперь я плачу.
— Мам, кстати, ты когда домой? У меня к тебе разговор есть…
19. Глава 13
— Мамуль, я дома, — Алёнка, залетает в комнату, на ходу скидывая с себя толстовку, чётким движением отправляя её на диван, туда же приземляются джинсы, следом носки.
— Что это за стриптиз ты мне устраиваешь? — смотрю с интересом на выходку дочки.
— Сейчас уберу, я уже опаздываю очень. Сейчас в душ, переоденусь и побегу дальше.
— Куда побежишь? — дочку практически не вижу уже несколько дней. Так всё вскользь и на бегу. — бутерброд может тебе соорудить, пока ты купаешься?
— Не мам, спасибо, не успею. По дороге что-нибудь перехвачу, — кричит из ванной комнаты Алёнка.
Всё равно иду на кухню, пока суд да дело, достаю два куска тостерного хлеба, закидываю их в тостер. А пока он поджаривается до хрустящей корочки, заглядываю в холодильник, у меня там всегда есть что-нибудь для таких случаев: творожный сыр, буженина собственного приготовления, сыр обязательно без него никуда. И так по мелочи, огурчики, помидорчики, рукола и всякая-разная зеленушка.
Пока достаю всё это богатство, раздаётся щелчок, сообщающий, что тосты готовы. Сооружаю небольшую башенку из своего продуктового набора, накрываю вторым куском хлеба. Перерезаю всю эту ароматную красоту по диагонали, как раз в тот момент когда дочка вылетает из ванной комнаты и скрывается в своей спальне.
