Открываю чат с мамой, которая что-то мне прислала и улыбаюсь.
Я обещала ей позвонить, как буду готова к разговору. С картинки, присланной ею на меня, смотрел анимированный зайчик и гладил малыша, а сверху над ними светилось красным «Все будет хорошо».
Мама у меня в возрасте, как я говорю «женщины в соку». И она очень молодежная. Мы с ней порой ходим в бар выпить пива. Гуляем вдвоем и едим мороженое, или ходим за покупками.
Папа был таким же. Весь такой суровый, а нас любил и баловал, превращаясь в плюшевого главу семьи.
Закрываю чат. Выключаю телефон и засыпаю.
Утро проходит странно.
Вроде бы и спокойно на душе, но в то же время и нет. Я злая. Именно так я бы назвала те самые чувства, которые испытываю наряду со спокойствием. Может, со мной что-то не так?
Даже подумала прибегнуть к браузеру и поискать там ответ, но поняла абсурдность моих мыслей.
Выпив свой утренний кофе, я пошла будить сына.
Смотрю на его сонное личико, с едва приоткрытыми глазками и улыбаюсь.
- Пора солнышко.
- Ну мам…
- Ты попросил тебя разбудить очень рано, чтобы поехать к бабушке.
- А может это слишком рано?
- Девять часов утра.
- Это столько же как я встаю в школу?
- Нет, ты проспал на два часа дольше.
- Эх, -поднимается и сидит, свесив ноги.
- Знаешь, ты можешь остаться дома. А мы с бабушкой поиграем в твой дрон, так и быть, - дразню его и сон как рукой сняло.
- Ты его сломаешь. Ты девочка. И ты мама.
Я смеюсь от его почти разумных пояснений.
- Тогда я жду тебя на кухне.
- Уже бегу.
Заливистый смех пронзает пространство минутой ранее грустной квартирки, в воздухе которой витала боль, и я улыбаюсь.
Стоило закончить завтрак, в дверь входит Игорь.
- Папа, - сын бежит к нему и обнимает. – А ты куда ходил?
Скрестив руки, я жду немного других пояснений. Куда уходил все равно, зачем вернулся, вот что интересно.
- Занимался машиной, Вань. А ты куда так рано?
- К бабуле. Лиза тоже приедет сегодня. А ты с нами поедешь?
- Я не могу, сынок. Мне нужно на работу.
Фыркнув, я не желаю больше слушать этот бред и прочие его слова. Потому что… просто чувствую его ложь теперь во всем, что говорит и даже в движениях.
Они продолжают говорить, а я иду в спальню. Одевшись, я выхожу и наталкиваюсь на мужа.
- Думала, ты ушел.
- Ушел. Ты сама меня об этом просила.
- Я подразумевала нечто длительное. Из разряда навсегда. Надо было уточнить.
- Родная, - он двигается ко мне, и я не успеваю отреагировать, как оказываюсь в захвате его рук, прижатых к стене, а я между ними.
- Выпусти, - шиплю тихо, потому что рядом открытая комната сына.
- Не хочу уезжать на работу, когда мы с тобой в ссоре.
- В ссоре? Игорь, ты издеваешься? Я сейчас подниму ногу и ударю тебя в промежность, если ты не отойдешь.
- Настя, - переходит на свой соблазнительный шепот.
Я поддаюсь и, оказавшись возле его уха, говорю:
- Я тебя любила сильнее всего на свете. Просто представь, как это было, вспомни… Сейчас я тебя также сильно презираю, Наумов.
Ударяю по руке со всей силы и его рука, ослабнув, падает вдоль его тела, а я выхожу из захвата.
- С твоей правдой или без нее разводу быть.
- Нет…
- Я не задавала тебе вопрос. Я говорила тебе то, к чему стоит готовиться, Игорь.
Захожу за сыном, беру его игрушку с собой и мы уезжаем к маме.
С каждым метром, отдаляющим меня от него, я ощущаю, как тиски ослабевают.
- Все в порядке, - шепчу себе под нос.
- Что? - доносится голос сына с заднего сидения.
