Я гоняла как киноплёнку свои воспоминания, пытаясь понять, когда у них начался роман? И то приходила к выводу, что муж не был верен никогда, то в безумной надежде верила, что это глупый розыгрыш, утром Ник вернётся и всё встанет на свои места.
И их страстный поцелуй на камеру – постановочный, чтобы разбудить во мне ревность.
Слишком жестокий розыгрыш.
Слишком похож на правду.
Ночь всё длилась и длилась, выматывая бесконечными мыслями по кругу.
Ревность разъедала меня. Я кипела в ней. Заживо.
Вспоминала всех более-менее симпатичных девчонок в нашей тусовке и то, как они общались с нашей семьёй.
Очень ярко, как будто вчера, мне увиделась одна милая блондинистая кудряшка, девочка-куколка Мила. И то, как она резко, обидно, без объяснений и внезапно для меня прекратила с нами всякое общение. Вероятно, как теперь я думаю, из-за Никиты.
Это было как раз после моих родов.
Обида присоединилась к ревности, вгрызаясь в меня с новой силой. Неужели я была так слепа? Но ведь и Никита вёл себя со мною так, будто нет в мире других женщин, и я одна для него, как свет в окне. Я была на двести процентов уверена в его любви. Почему? Потому что сама не приемлю измен? Переносила на него свои собственные чувства и жизненные принципы только потому, что он сказал, что мы родные люди и женился на мне?
Невыносимо находиться сейчас в нашей семейной кровати! Я с ума сойду на ней, вспоминая по очереди то наши ночи, то страстный поцелуй на камеру.
Кстати! Кровать эту вместе с матрасом я покупала на свои деньги! Разберу и лучше на помойку выкину, чем тёть Зое оставлю!..
Утром я отвезла Анютку в садик и, договорившись, что уложу её сокровища со всей возможной аккуратностью, вернулась в квартиру собирать вещи.
На работе ожидаемо не пришли в восторг от моего острого желания взять один день за свой счёт. Ещё и так... По телефону. Но выбора у меня тоже не было. Ничего. Завтра постараюсь отработать сегодняшний день.
Пока суд да дело, время приблизилось в половине десятого и настала пора позвонить маме.
– Никита подал на развод и, забрав все наши деньги, уехал. Зоя Сергеевна вчера устроила истерику и если бы не заступничество участкового, то выкинула бы нас с Анютой на улицу, в чём стояли, – выпалила я стыдную правду без прикрас как она есть.
– Зоя сошла с ума? Может быть, Майя Сергеевна её вразумит? – изумилась мама.
– Свекровь стояла рядом и рвалась выкинуть нас чуть ли не за волосы. Мама, я понимаю, что вам с Мишкой будет неудобно, и что я вас стесню. Но у меня нет выбора. Ждите нас во второй половине дня со всеми вещами и кастрюлями, – предупредила, чтобы не стоять под дверью.
Мой папа умер три года назад от инфаркта. Прямо на работе. Скорая приехала, но было уже поздно и невозможно что-либо сделать. Моему брату на тот момент было шестнадцать лет. И он после трагедии с отцом совершенно отбился от рук.
С горем пополам окончив школу, он никуда не захотел поступать. Но и работать он никуда не пошёл. Дни напролёт сидел за «танчиками», выползая только для того, чтобы встретиться с такими же обормотами, как он. Периодически приводил домой к маме «невест». Вот и сейчас в квартире жила очередная Мишкина подруга.
Там трёхкомнатная квартира в настоящем бабушатнике. Это длинная на девять подъездов
панельная пятиэтажка недалеко от метро Новогиреево.
Из неоспоримых достоинств только метро в шаговой доступности.
