– Вы новенькая? Вам бы вашу гордость поумерить. И лишнего не делать. Иначе на таком красивом лице обязательно появятся что-то некрасивое.
– Ваша слюна? – дерзко спросила я, с ненавистью глядя на мужчину.
Урод! Ребенка ударить, который в два раза ниже его и в четыре уже.
– Вам показать?
– Попробуйте, – улыбнулась я. – Вот только Огненный, который, видимо, посчитал, что мое лицо без украшения от его руки плохо смотрится, вчера тоже пару «украшений» от господина Беллена получил. И… знаете, где Огненный сейчас?
Блеф чистой воды. Понятия не имела, где Огненный и что с ним. Но можно было предположить, что маг стал своеобразным козлом отпущения из-за проваленной миссии, а потому навряд ли ему залечили все синяки и отпустили с миром.
Мой блеф возымел действия: толстяк отошел, бормоча что-то о зарвавшихся… Фу, ну тут же дети, зачем нецензурно выражаться?
Так что учитель Джозеф действительно выделялся на фоне вот таких типчиков, которые учили детей. Кто-то был откровенно мерзок, как этот толстяк, кто-то определенно являлся садистом, кто-то попросту несдержанным и не слишком адекватным.
Вседозволенность. Только она вытягивает худшие человеческие качества наружу и позволяет им расти и цвести.
Уже во второй половине дня, когда уроки закончились, мы с Даниэлем вернулись обратно в комнату, где нас ждал Соломон. Признаюсь, хотелось всех выгнать и поплакать на кроватке, но я решила отложить это дело, обсудив произошедшее и даже учителя Джозефа.
– Говоришь, он такой хороший? – спросил Соломон, выслушав Даниэля, который изо всех сил нахваливал учителя.
– Конечно! Он же мне зелье исцеления принес сам, хотя знал, что его за это могут наказать, – закивал Даниэль.
– Вот это и странно, Даниэль. Ты же знаешь, что стандартное зелье исцеление – то зелье, которое невозможно подделать? Ни добавить яд, ни изменить эффект, верно? Так почему учитель Джозеф не принес тебе его в комнату тайком, чтобы ты не знал кто это сделал? Зачем он подставил сам себя, показавшись тебе? И с другими учениками он делал что-то такое. Разве это не странно? – пробормотал Соломон.
Ответить Даниэль не успел, потому что раздался стук и сразу же, не спрашивая разрешения, внутрь вошла служанка:
– Госпожа Ирина, прошу вас пойти со мной.
Ой-ей, надеюсь, что это не последствия спора с толстячком мне аукаются.
Я ошиблась. Если толстяк про меня и помнил, то нынешняя ситуация не имела к этому никакого отношения. Меня привели учиться.
– Проходите сюда, госпожа Ирина, – монотонно сказала служанка, пропуская меня внутрь уже знакомого помещения – тут мне вылечили синяк на лице. – Здесь вас научат правильно снимать негативное влияние магии взрослых на ауру ребенка, а также нивелировать последствия магической перегрузки.
Меня от этих служанок немного… передергивало. Невежливо так о людях говорить, но они и на людей-то не сильно были похожи: безэмоциональные куклы, которые говорили так, что становилось жутковато.
К тому же, пропусти меня внутрь, сама служанка осталась стоять на пороге, замерев в одной позе. Караулила, чтобы я не удрала?
Мой учитель – высокая стройная женщина лет пятидесяти в абсолютно не подходящем ей зеленом корсетной платье – буквально влетела в помещение, волоча за собой ребенка. Служанка еле-еле успела уклониться.
– Брысь отсюда, – рявкнула дама в сторону служанки – и закрыла перед носом последней дверь.
Стоило ей резко повернуть голову, как тяжелые серьги качнулись в ушах. Впрочем, огромная заколка с кучей блестящих камней (ей не тяжело такое на голове носить-то? Шея не сломается?), которая удерживала тяжелые черные волосы, привлекала куда больше внимания.
